Леонид Поторак - Сатья-Юга, день девятый

Ариман Владимирович вздрогнул и в глазах его, как и в первые секунды после ухода «Респекта» под землю, замелькали злые искры. И исчезли, прежде чем Женя успела об этом подумать.

— Ему там тепло, — сказал Ариман Владимирович. — Дверь тоньше стены, вот и тепло пропускает лучше. Еще одно подтверждение моим словам: скоро снег растает.

— Приятно это знать, — Всеволод протирал очки. — Если бы вы нас и вытащить могли, хороший вы человек…

— Помилуйте, — обиженно произнес Ариман Владимирович, — хорошие всегда знают больше, чем могут сделать. Если бы они что-то могли, сразу бы стали плохими.

Женя закрыла глаза и попробовала обратиться к непонятной, смутно ощущаемой силе: «Пусть я скорее вернусь домой, пусть нас вытащат, пусть я проснусь сейчас…»

Сила молчала, только пружинка страха в груди перестала дрожать, укрытая, точно подушкой, усталостью.

Морщась от запаха, он собрал листы в стопку, пнул подвернувшегося под ногу шимпанзе и вышел в гостиную.

— Здорóво, — Каим-Дрозд протянул тонкопалую руку. — Я не один.

За его спиной мялся в нерешительности какой-то пухлый бес с глуповатым лицом.

— Мой коллега, — Каим подбородком указал на беса. — Не спрашивай, как зовут, сам не помню. И ты забудешь.

Маркиз снова сморщился. Каиму он был в какой-то степени рад, Каим был когда-то его другом. Но мелкий бес в квартире раздражал.

— Приятно познакомиться.

Пухлый смущенно кивнул и представился. Словно пытался выговорить длинную формулу с набитым горячей кашей ртом.

— Как, простите?

— Фу-фу-фу, фу-фу, — пробормотал пухлый и покраснел.

— Стесняется, — пояснил Каим. — У него и так-то дикция не очень. Забудь. Это председатель попечительского совета.

Маркиз озадаченно уставился на Каима.

— А я, — продолжал тот, — председатель генеральной ассамблеи… Ну, тебе это ни о чем не скажет.

— Всегда знал, что вы докатитесь… — Маркиз упал в кресло и закинул ногу на ногу. Все еще чувствовался запах обезьяньей шерсти.

Каим выглядел хорошо. Каим избавился от вечной сутулости, волосы его в кои-то веки не были зализаны на обе стороны, в шейном платке затаился круглый, бездонно-голубой опал.

Пухлый безымянный председатель покачивался на пятках рядом с ним, погрузив короткие лапки в карманы серенького пиджачка. Он вызывал жалость.

— Мы докатились, — неожиданно внятно подтвердил пухлый. — У нас демократия. Меня избрали подавляющим большинством голосов шестого, седьмого и девятого круга… — он ошалел от собственной смелости и зарылся в носовой платок, отдуваясь.

— Все изменилось, старик, — Каим, не глядя на коллегу, опустился на стул. — Шефа больше нет, временное правительство — я, этот вот, и еще трое новых. Сказать по правде — вертеп и бардак. Так и живем.

— Ну и молодцы, — сказал Маркиз.

— Ты как сам?

— Работаю, — Маркиз потянулся за трубкой. Запах обезьян можно было забить только дымом, и желательно с сильной нотой латакии [14] Ориентальный табак. Определение табака как Latakia говорит не о сорте табака, а об особой технологии его приготовления. Название происходит от порта Латакия в Сирии. Неотъемлемая часть английских смесей. Сушится в дыму опилок твёрдых сортов дерева (чаще всего дуба, мирта и кипариса), за счёт чего приобретает уникальный аромат (напоминающий запах дёгтя или креозота) и вкус. Latakia производится на Кипре и в Сирии. На Кипре Latakia производится из сорта табака Smirna, сирийская Latakia производится из сорта табака Шек-аль-Бинт, более насыщена вкусом и ароматом; кроме того для сушки на Кипре и в Сирии применяется разная древесина. Вкус и аромат Latakia настолько яркие, что она используется в смесях в сравнительно небольших количествах и лишь в отдельных смесях — до половины смеси. Пример использования табака в смеси: Dunhill My Mixture 965 (Кипр), GL.Pease Renaissance (Сирия) .

— Дуэли, — неодобрительно качнул головой Каим.

— Ты что. Давно уже нет. Так, по мелочи реабилитирую каких-то бедняг. Так-то я в литературе. Покровительствую писателям, понимаешь ли.

— Ты пишешь?!

— Обезьяны пишут, — отмахнулся Маркиз. — Я продаю.

— Н-да, — сказал Каим. — Только не говори, что ты прибрал к руками бесконечных обезьян [15] Парафраз из т. н. «Теоремы о бесконечных обезьянах» (в одном из многочисленных вариантов формулировки), которая утверждает, что абстрактная обезьяна, ударяя случайным образом по клавишам пишущей машинки в течение неограниченно долгого времени, рано или поздно напечатает любой наперёд заданный текст. Теорема раскрывает неточности в интуитивном представлении о бесконечности как о большом, но ограниченном числе. .