Полина Елизарова - Черная сирень

Как-то раз, пребывая в подавленном состоянии духа, Галина, возвращалась домой от репетитора и по просьбе матери зашла в продуктовый магазин.

Выискивая необходимое на полках, она почувствовала на себе чей-то взгляд.

Галина обернулась.

Рядом стоял высокий худой мужчина и улыбался. Он попытался заговорить с ней, но от нахлынувшего волнения она лишь спешно похватала первые попавшиеся банки и побежала к кассе.

Но незнакомец не сдался.

Обдавая ее спину своей сильной энергией, он направился следом.

– Я помогу, – на выходе из магазина он вырвал из ее рук пакеты с продуктами.

– Спасибо, я тороплюсь, – выдавила она из себя, боясь поднять на него глаза.

– Я провожу, – продолжил он как ни в чем не бывало и пошел рядом.

Этот человек был существенно старше тех, с кем проводили время ее подружки.

Ему было за тридцать.

И еще ей тогда показалось, что он очень красив в своей самоуверенности, с которой произносил каждое слово.

Через какое-то время она позволила себя разговорить.

О чем они беседовали – кто теперь вспомнит…

Проводив ее до подъезда, возле которого, к счастью, в сонные дневные часы никого не оказалось, мужчина неожиданно прильнул к ней губами.

В том поцелуе, смертельно опасном, глубоком, умелом, она мгновенно потерялась и чуяла только свое маленькое неискушенное сердце, которое, не спросясь, понеслось вниз по темному тоннелю и, падая, внезапно останавливалось, и снова, глупое, неслось в безвозвратную пропасть.

Конечно, она сказала ему «нет».

Но он лишь дерзко улыбнулся, прекрасно расслышав «да».

Ночью ее бил озноб.

Мурашки разбегались по телу, будто кто-то очень близкий и вместе с тем незнакомый брызгал на кожу прохладной водой. Это странное ощущение ей понравилось. В темноте комнаты, под ровное сопение Ольки, Галина, то удивляясь, то плача, что-то бубнила себе под нос или, зарыв лицо в подушку, безудержно смеялась.

Рассвело быстро, и фонари, продолжавшие гореть за окном, своим молчаливым упрямством окончательно укрепили Галину в ее собственном, как ей тогда казалось, решении.

Днем они встретились возле того же магазина.

– Как вас зовут? – спросила Галина.

Бессонная ночь сделала тело и мысли обмякшими, послушными.

– Николай, – подумав, ответил он.

Они зашли в темное, с низким потолком, пустое в этот час кафе.

Не спрашивая, он взял ей бокал шампанского, а себе кофе.

Затушил недокуренную сигарету и небрежно отодвинул рукой ее недопитый бокал.

И вот оно, началось!

Ее благодарные губы, ее язык, со вчерашнего дня ставший ловким и опытным, встречаясь с его губами и языком, извиняли ему все, потому что перечеркивали ее прежние страхи.

Жил он, как оказалось, неподалеку.

Квартира на втором этаже замызганной пятиэтажки с самого начала показалась странноватой.

Но любые лишние мысли, едва зарождаясь, тут же, за ненадобностью, отскакивали и растворялись где-то там, в прошлом.

Значительно позже Галине, исступленно прокручивавшей по ночам кадры того дня, многое стало понятным.

Грязноватая и безликая, вместившая в себя разномастную скудную мебель квартира не знала заботы хозяина.

После бурного короткого соития, во время которого Галина почувствовала лишь острую боль, заставившую еще крепче вжаться в него, еще жарче его целовать и хрипло кричать не голосом, но нутром, она уже знала, что будет любить его так, как не сможет любить никого на свете.

Когда он получил, что хотел, из него вдруг ловко выпрыгнул другой, совсем незнакомый человек.

И этот другой принялся непрерывно курить, роняя пепел на голый впалый живот. Пытаясь ее приободрить, он вдруг затараторил непонятными жаргонными, а потому обидными словами, принялся кому-то звонить и постоянно смотрел на часы, а потом и вовсе каким-то будничным жестом сдернул и потащил замывать испачканную простыню.

И даже ни о чем ее не спросил…

А еще у него совершенно изменился голос.

Именно он вызвал у нее шок: торопливый, с хрипотцой, задорный в своем безразличии голос.

Когда ему наконец удалось собрать ее к выходу, он прильнул к ней своим сладким и жадным ртом и снова заговорил голосом того человека, с которым она сюда пришла.

– Я еще увижу тебя?

Он был очень высок, выше, чем она.

Это успокаивало.

Галина забыла самые простые слова.

Тело ее все еще ныло и горело, и ей совсем не хотелось уходить.

– Ты дома-то что сказала?

Она что-то промямлила в ответ.

– Вот и правильно! Так завтра? Сама дорогу найдешь или встретить?