Илона Эндрюс: Магия горит [litres]

Я села рядом с мертвым стрелком. Его глаза были закрыты. Как я устала! Тело ныло в тех местах, о существовании которых я даже не подозревала.

Кто-то зажег погребальный костер. В надвигающейся тьме он полыхал оранжевым. Ночь запятнал густой жирный дым.

Это ведь я буквально за руку вытащила Брана назад, к роду людскому. К свободе воли и выбору. И привела его к гибели. Глаза его уже не горели пламенем. Он не подмигнет мне, не назовет голубкой. Я не любила его, потому что едва знала, но, господи, как же больно! Почему я убиваю всех, к кому прикасаюсь? Почему они гибнут? Я многое могла преодолеть, но смерть каждый раз укладывала меня на лопатки. Какая польза от магии, если ты не можешь ее победить? Что хорошего, если не знаешь, когда остановиться? Если умеешь лишь уничтожать и наказывать?

Кто-то подошел и подергал меня за рукав.

– Кейт? – произнес тонкий голосок. – Как ты?

Я подняла голову и взглянула на девочку.

– Кейт, – жалобно проскулила она. – Скажи что-нибудь…

В душе зияла такая пустота, что я заговорила с трудом.

– Ты настоящая?

Джули кивнула.

– Как ты сюда попала?

– Меня принес Бран. Я проснулась на берегу озера. Повсюду валялись трупы, а еще там была женщина. Бран освободил меня, дал нож и доставил сюда, – она показала в ту сторону, где наша армия перед битвой формировала строй.

– Я сражалась, – добавила она и кивнула на окровавленный клинок.

– Дурочка, – злиться сил не хватило, и голос прозвучал ровно. – Столько людей умерло ради твоего спасения, а ты помчалась прямо на бойню.

– Я видела, как ривы пожирали мамино тело. Я должна была… – Она уселась рядом. – Должна, Кейт.

Послышался слабый звон цепей, затем под чьими-то шагами хрустнуло железо. Сквозь дымку приближалась высокая женщина.

Она была почти нагой, прикрытой лишь доспехами из кожаных ремней и серебряных крючков. Ее, всю перемазанную свежей кровью, окутывало облако черных волос. Темно-красные ручейки смешивались с синими рунами, выбитыми на коже. Ее появление меня ошеломило: она оказалась студеной, суровой, жестокой, пугающей, словно волчий вой, раздавшийся в ночи на пустынной дороге.

– Вот она, – шепнула Джули. – Женщина с озера.

Глаза незнакомки сияли, пронизанные лучистыми искрами. Искорки растеклись по радужке янтарем, и огромные очи вдруг стали всепоглощающими, всесильными…

Я увидела бездонный зрачок. И поняла – в нем можно утонуть и потеряться навсегда.

Теперь понятно, как выглядит глаз богини…

Она посмотрела куда-то за мое плечо и подняла руку. Звякнули цепи.

– Подойди!

Я узнала голос – его я слышала у себя в голове.

Из-под груды мусора выбрался Рэд. Я давно догадывалась, что он там. Когда битва почти закончилась, Рэд подкрался ко мне и затаился, пока я, онемев от горя, сидела возле Брана. Наверное, выжидал момент, чтобы всадить нож мне в спину.

– Рэд! – вздрогнула Джули.

Я схватила ее за плечо и удержала.

– Ты желал силы…

– Да, – с трудом сглотнул Рэд.

– Служи мне, и я наделю тебя силой.

Он задрожал.

– Ты принимаешь сделку?

– Да!

– Рэд, а как же я? – Джули вырвалась – я не слишком крепко ее держала. Для девочки настал последний шанс исцелиться. – Я люблю тебя, не покидай меня!

Мальчишка, отгораживаясь, выставил руку.

– У нее есть все, чего я хочу. У тебя ничего нет.

Он переступил через ноги Брана и потрусил рядом с богиней, как пес, которым и был. Круг замкнулся: от предка, вырвавшегося из оков Морриган, сквозь бесчисленные поколения, к потомку, добровольно надевшему ее ошейник.

Тело Брана еще не остыло.

Богиня не выказала никаких признаков скорби.

Я посмотрела на нее.

– Ты меня узнала.

Цепи согласно лязгнули.

– Когда мы встретимся в следующий раз, я его убью.

– Отвали! Она могущественна и защитит меня, – огрызнулся Рэд.

– Когда о ней только-только возникло смутное представление, кровь, текущая в моих венах, уже была древней. Загляни ей в глаза, если не веришь.

– Мы более не встретимся, – пообещала Морриган.

Позади нее стеной встал туман, скользнул по земле, лизнул ноги Морриган, закрутился вокруг Рэда и поглотил их обоих.

Обрушился техноприлив и сбил магию с ног. На поле битвы – среди мертвецов и ржавого железа – одиноко стояла Джули с окаменевшим от потрясения лицом.

Придя утром за телом Брана, ведьмы нашли его лежащим среди белых цветов. Они выросли в одночасье – сверкающие звездочки, с черной, как и глаза стрелка, сердцевиной. К концу дня их нарекли колокольчиками Морриган. Из уст в уста разлетелся слух, мол, богиня столь убивалась из-за смерти своего воина, что ее слезы превратились в цветы.