Венедикт Ли - Nовое Vремя [СИ]

– Что Ирина смогла, то сделала, – пожала плечами Тея. – Кто смог бы лучше? Устроила космосу короткое замыкание. Хапнула обратно получившуюся энергию. Прыгнула в «Коммуну». Упаковала всё в котомку… в силовое поле. И снова прыгнула, вместе с котомкой. Хрен знает на сколько охуллионов этих самых… Световых лет.

– Ага. Иришка говорила, что тогда чуть не лопнула от… Энергии. Мне бы ее хоть чуточку. А то уже ноги отваливаются. Набегались.

– Транспорт выслан, – отозвался летающий «глаз» искина по имени Ирина.

Уже в гравикарте Тея спросила Бобби:

– Кого заставим изобрести новый календарь? Тетю Хеди? Симона и Марджи сразу скажут, что это – не их профиль.

Бобби фыркнула.

– Ты еще Кевина попроси. Они с Хеди друг от друга не отходят. Им не до нас, сопливых.

– Не-а. Я пригляделась: Кевину больше Симона нравится. Но, и так и так, календарь им всем сейчас до…

– Вот сами и займитесь, – вдруг сказала Ирина. – В помощь возьмите Симза. И вашего двоюродного брата Зенона. Когда он не слишком занят.

Тея опечалилась:

– Он всегда слишком занят. Неужели и мы, когда вырастем, будем хмурые и страшно занятые?

Бобби ласково обняла ее.

– Мы будем убегать от забот. Период… Переоден… Перио-дически!.. Надевать цветастые платья, знаешь, такие, до пят. Шляпки красивые и вуальки на морды! Чтобы никто не догадался, что это – мы, и что сбежали от забот!

Бобби подумала, и уточнила:

– Временно! Мы ж – не бездельницы какие!

Гравикарт опустился у порога дома, выглядевшего таким же потрепанным, как остальные. Но, силовой каркас выдержал встряску. А мелкие неполадки исправят ремонтные автоматы. Когда закончат работы у соседей. С энергией – опять напряженка. То, что накопил сверх меры Z-29, он и растратил вновь. Без остатка. На спасший коммуну переход. Так что, с далеко идущими планами, Хеди, Кевину и их товарищам придется подождать.

Дверь дома со скрипом отворилась. На пороге появилась молодая, огненноволосая женщина в коротком платье, облегающем стройную фигуру. Веснушчатая и зеленоглазая.

Завидев ее, Бобби и Тея бросились к ней с радостным воплем:

– Глория!.. Мы открыли новое дерево!

– Знаешь, мы будем…

– Календарь изобретать!..

– А Ирина не понимает…

– Зачем Селинду зовут «Звезда героев»…

– Коли она – планета?..

Глория со смехом обняла обеих. Клонящееся к закату солнце играло в ее рыжих волосах. А восходящая ему на смену большая, круглая Луна Без Названия словно ждала, когда эти трое и для нее придумают имя.

Изабелла устало вошла в палату Алевтины Солтиг. Пациентка, как всегда – похожа на спящую. И ночью и днем, и месяцы и годы. Не осталось надежды, что она когда-нибудь выйдет из комы.

Вертящееся кресло страдальчески скрипнуло под мощной фигурой директора ГИН. Голова ее поникла на грудь. Через несколько секунд Изабелла проснулась от собственного храпа. Тьфу! Совсем расклеилась. Годы берут свое. Это раньше молодая и красивая, подающая надежды могла работать ночь напролет. Охо-хо-хо…

Вздрогнула. Что-то не так. Определенно, что-то изменилось. Через секунду она поняла. На узком настенном экране энцефалограмма мозга Тины внезапно приобрела вид, характерный для фазы быстрого сна. Впервые за двенадцать лет Тина увидела сон!

Набережная. Темное небо. Колючие звезды. Темные блестящие волны. Их гонит сильный ветер, но он – неощутим. Это странно. Так не бывает. Так бывает… Во сне.

Вдали, у самого горизонта – плоская черная возвышенность. Так издали выглядит ночью громада новтеранского звездолета. «Парящий орел» двенадцать лет покоится на воде, в гавани Норденка. Не отвечает на сигналы. Не выходит на связь. Его искусственный интеллект де-активирован, и причина этого неизвестна.

Однако, он не производит впечатление мертвого. Будто говорит что-то, но не всякий услышит. Для этого надо иметь волю спросить, и желание получить ответ. Вот. Пожалуйста. Тихий-тихий шепот, проникающий в душу.

«Пора проснуться, Тина… Открой глаза…»

Стас открыл глаза, недоумевая, что заставило проснуться среди ночи. По нужде вроде неохота. Значит, реакция организма на перемену погоды. В старости сам себе барометром работаешь. Там ноет, тут болит, здесь поскрипывает. Ах, вот оно что! Забыл сказать Ее высочеству одну важную вещь. Надо поторопиться…

Замер. Сердце толкнулось в груди, учащенно забилось. Не надо никуда спешить. Ведь минуло уже двадцать три года!