Макс Фрай - Отдай мое сердце

– Вы тоже, – огрызнулся Гэйшери. – И магия ваша дурацкая вам под стать. Она же задумывалась, как боевая, а вы с ее помощью зачем-то порабощаете чужую волю. И зверски исцеляете беззащитных умирающих, пользуясь их полной беспомощностью. Как вас вообще на улицу выпускают? И главное, зачем?!

– А то я сидя дома ничего натворить не могу.

– Резонно, – согласился он. И улыбнулся так добродушно, что я решился спросить:

– Вы что, просто для смеху этот спектакль устроили?

– Для смеху! – скривился Гэйшери. – Да просто чтобы вас ненароком не зашибить. И заодно наглядно продемонстрировать, до какой крайности вы способны довести спокойного, уравновешенного человека, а то вы, похоже, пока не в курсе. Вы вообще осознаете, что посмели мне предложить?

– Помочь нам с расследованием, – вздохнул я. – А что? Я всем такое при каждом удобном случае предлагаю. Не хотите, не помогайте, кто ж вас заставит. Уж точно не мой Смертный Шар, они вам, как я понял, до одного места. Но с вашей помощью было бы проще. И гораздо быстрей.

– Вы что, не понимаете?! – взревел Гэйшери. Но тут же осекся и печально сказал: – Да, вы действительно не понимаете, насколько чудовищную вещь мне предложили: призвать к себе человека, испортившего мое Благословение. Увидеть его собственными глазами, удостовериться в его существовании раз и навсегда. И жить потом с этим воспоминанием все отпущенные мне годы. По доброй воле сделать то, что для меня хуже ста тысяч смертей!

– Просто, как и вы, сужу о других по себе, – объяснил я. – На вашем месте я бы хотел поймать засранца как можно скорей. Чтобы… ну, даже не знаю. По обстоятельствам. Например, дать ему в глаз.

– Я не настолько гневлив, – надменно сказал Гэйшери. – И ударить могу только очень близкого человека. К чужому лишний раз прикасаться не стану. А такого мерзавца побрезгую даже испепелить.

– Ладно, – вздохнул я, – извините, что так получилось. Просто человеку вроде меня довольно сложно понять, что творится у вас в голове.

– Человеку вроде вас это как раз должно быть совсем несложно, – возразил он. – Я потому и рассердился, что вы – это вы. С других-то спроса нет, – и, помолчав, вдруг добавил: – На самом деле, я тоже считаю, что в сложившейся ситуации мой долг – вам помочь. Благословение, испорчено оно или нет, мое, а значит, моя ответственность. Но сделать, как вы сказали, я не могу. Моя магия питается силой желаний моего сердца. Я физически не способен сделать то, чего так сильно не хочу. А чувствовать себя беспомощным, кроме всего, крайне противно. Давно забытое ощущение. Будь моя воля, я бы его не вспоминал.

– Вот это я могу понять. Сам больше всего на свете ненавижу беспомощность. Я, конечно, зря полез к вам со своими идеями. Мог бы сообразить, что если вы чего-то не делаете, значит, на то есть причины.

– Вот именно, – подтвердил Гэйшери. – Но ладно, хотя бы сейчас вы это поняли. Лучше поздно, чем никогда.

– Если вам когда-нибудь покажется, что мы достигли необходимой степени душевной близости, можете дать мне за это в глаз, – предложил я.

Гэйшери посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– А знаете, вас я, пожалуй, мог бы стукнуть прямо сейчас, – наконец сказал он. – Эта идея не вызывает у меня внутреннего протеста. Но драку можно отложить на потом. Лучше помогите мне разобраться с кофе. Очень его хочу.

– Да было бы с чем разбираться, – улыбнулся я, привычно пряча руку под лоохи, чтобы залезть в Щель между Мирами.

– Нет-нет! – остановил меня Гэйшери. – Я хочу научиться добывать его сам. Пока вас не было, несколько раз пытался, но так и не отыскал реальность, откуда вы его достаете. Она вообще существует? Или вы сами ее выдумали, а теперь пользуетесь? И больше никто? Отличный ход, если так!

– Конкретно эта вроде бы объективно существует, – не слишком уверенно сказал я.

– Тогда давайте вы мне ее покажете. А дальше я разберусь.

С этими словами Гэйшери ухватил меня за локоть. Я не то что ответить, даже моргнуть не успел, а вокруг уже не было ничего, только сияющая тьма Коридора между Мирами и железная хватка моего спутника.

Ничего себе темп.

Похоже, теперь только от меня зависело, застрянем мы в этой вечности навсегда, или все-таки куда-нибудь попадем. И куда именно – это тоже было исключительно моей проблемой. Гэйшери находился рядом и ждал; по идее, в Хумгате нет вообще ничего, включая путешествующих через него странников, но я как-то очень убедительно, всем несуществующим телом, ну или просто всей искрой сознания чувствовал его нетерпение и любопытство. И полное доверие к происходящему в целом и лично ко мне – а ведь как только что ругался. И в глаз пообещал дать.