Людмила Стрельникова - Метаморфоза

Вот тут-то, на последних словах, Валентина вскочила с дивана и, отбросив полотенце, воскликнула:

— Решено, буду полицейским!

Работа сразу понравилась, увлекла. Первую неделю привыкала к новенькой форме, изучала, какое впечатление производит на окружающих. Оказалось — самое большое произвела на Татьяну Сергеевну. На второй неделе послали в ночное дежурство. С непривычки показалось страшновато. Евгений тоже было вызвался помочь подежурить за компанию, но Валентина сказала ему, что это дело не женское, и пусть он лучше варит суп. Евгений остался хозяйничать на кухне, а Валентина отправилась в обход по своему участку.

Полицейскими не рождаются, полицейскими становятся. Приходится побеждать в себе слабости, недостатки, прежде чем выработается настоящая боевая хватка.

На улице кругом темно, жутко, фонари горят подозрительно, за каждым тёмным пятном мерещатся рецидивисты, редкие прохожие кажутся грабителями, вышедшими на «дело»; каждая серая кошка — чёрная, в общем, жуть с первого раза.

Подозрения заставили Валентину втянуть голову в плечи так, что сзади казалось, что фуражка лежит на плечах, а голова куда-то исчезла. Но от страха, как только не деформируешься, лишь бы незаметней выглядеть, чтобы из-за угла кто кирпичом не двинул по хрупкому скелету. Валентина осторожно кралась вдоль улицы и к каждому углу дома приближалась, как к дулу пулемёта, готовому выстрелить. Миновала только два квартала, а весь лоб вспотел от напряжения. На третьем квартале смекнула, что безопаснее ходить посредине дороги — по осевой линии. Там хоть и машины шныряют справа и слева, но форма заставляет шоферов смотреть на окружающий мир трезво, да и прохожие далеко. «Нет, что ни говори, — решила Валентина, — а дорога в ночное время — самое безопасное место. Если хулиганы на тебя набросятся, всегда можно успеть убежать и такие скорости на ровной трассе можно развить, что ни одна собака не догонит». Простому прохожему этого не понять, так как в худшем случае, по неопытности, он попадёт под машину, в лучшем — под штраф, потому что — кто же ему разрешит разгуливать посреди дороги. А в полицейской форме — гуляй, сколько хочешь, и даже другим, в частности водителям, от этого великая польза, так как при виде формы они такими примерными становятся, такими вежливыми и тактичными, что кажется — нет на свете профессии более дисциплинирующей людей, чем вождение.

Время перевалило за полночь, опустела и проезжая часть. Одна Валентина шагала в свете фонарей, поглядывая по сторонам.

Впереди показалась «скорая помощь», машина стояла на обочине, и снизу, из-под колёс торчали ноги шофёра. Рядом в белом халате прохаживался врач и курил сигарету.

Подойдя поближе, Валентина поинтересовалась:

— Авария?

— Да, что-то мотор забарахлил, — ответил врач.

— Больной, наверно, ждёт не дождётся. Может позвонить, помощь прислать?

— Нет, мы закончили дежурство, так что торопиться некуда.

Врач стряхнул пепел с сигареты, и Валентина заметила, как из рукава белого халата выскользнули часы и, блеснув золотой змейкой, шлёпнулись на асфальт.

— Часы уронили, — тут же предупредил полицейский.

Врач наклонился, выругавшись довольно деликатно.

— Тьфу ты, последние часы разбил, — он приложил их к уху. — Ну конечно, не идут. Не везёт сегодня. Сначала машина сломалась, теперь часы.

— Советую отдать в мастерскую на улице Зелёной, там быстро ремонтируют, — посоветовал полицейский и продолжил обход.

Так она продежурила целую неделю, охраняя ночной покой города, — и ни одной царапины на теле, ни одного синяка под глазом не появилось; да и тот, что был, мигом прошёл. А от хорошего спокойного дежурства и первые страхи пропали, уверенность появилась в себе. К концу третьей недели Валентина получила задание доставить извещение по одному адресу.

В целях скорейшего выполнения поручения она решила воспользоваться общественным транспортом и как раз угодила в час «пик», когда народ с работы домой так и валил. Кое-как влезла в автобус, он был битком, но пассажиры удивительно хорошо были настроены друг к другу, теснились, уплотнялись, чтобы лишнего человечка вместить. Валентину до того уплотнили, что она почти вмялась в какую-то огромную толстую особу, которая мало того, что весь проход заняла, ещё и на её маленькую ногу наступила своей огромной лапищей и даже не заметила, что под ней что-то есть.

Валентина попыталась высвободить ногу и заёрзала.