Томас Уилер - Арканум

Дариан заводит разговор, начинает упрекать, что если она его покинет, то он умрет. Специально говорит, чтобы заставить ее плакать. Эрика умоляет остановить мучения и уходит, хлопнув дверью.

Дариан слышит, как отъезжает ее экипаж. Смотрит на портрет отца над камином, долго изучает суровые черты лица. Квадратную, обросшую густой черной бородой челюсть, длинный, расширяющийся книзу нос, морщинки на лице, похожие на надрезы, сделанные острым ножом, чуть косящие черные глаза.

— Найди Константина, — произносит невидимый голос.

Даже наркотический туман не помогает. Дариан соскакивает с дивана, ищет, откуда прозвучал голос.

— Кто ты? — кричит он.

В воздухе что-то шипит, словно электрические разряды.

— Отыщи книгу.

Голос где-то в комнате. Резкий и бесполый. Дариан смеется и прикрывает рот ладонью. Боится, что сошел с ума. На мгновение в мыслях возникают больничная палата и смирительная рубашка.

— Отомсти за отца, — слышится приказ.

Дариан снова вскакивает и смотрит на портрет.

— Отомсти за него, — звучит голос.

— Отомстить… — Дариан вздрагивает, осознав, что голос реальный, а не у него в голове.

— Найди книгу.

— Какую? — спрашивает Дариан.

— «Книгу Еноха».

Дариан откинул голову и уставился в потолок на символы, начертанные его экскрементами. Его выводит из себя мысль, что он, вероятно, обманут. «Неужели голос соблазнил меня ложными обещаниями и я стал одержимым?» Дариан чувствовал себя рыбой, подцепленной на крючок. Несколько часов ритуальной декламации ни к чему не привели. Связь с голосом не возобновилась, а ведь неделю назад он являлся каждый день и нашептывал сладкие обещания. Образовавшуюся пустоту начал заполнять ужас.

— Не желаю быть ничьей игрушкой.

За последний час он произнес эти слова десятки раз, но все равно щеки и спину покрывала холодная испарина. Не помогал и состав из материалов Алистера Кроули. Эфир, мескалин, героин, кокаин и гашиш. Чем сильнее Дариан домогался голоса, тем мучительнее было переносить эту чертову тишину.

Наркотические видения оказались сублимацией его тайных страхов. Мысли расщепились на частицы, имеющие трапецеидальную форму. Язык распух и с трудом помещался во рту. Поток кровавых образов смыл жалкие остатки его личности, уничтожил нелепые желания. Его расстроенное сознание пыталось вызвать в воображении иные образы, способные защитить от сумасшествия. Частично это удавалось, и Дариан отчаянно хватался за них, как тонущий за руку спасателя.

Неожиданно дом сотряс ужасный грохот, который выдернул Дариана из наркотического пекла в действительность. Он с оханьем сел, отмахиваясь от причудливых чудовищ, плавающих в черном океане сознания. Электрическая лампочка погасла, мерцала лишь свеча. Усилия Дариана собраться с мыслями были сродни попыткам вылепить статую из мокрых спагетти, но Дариан все-таки сумел подняться.

В доме что-то случилось.

Он схватил с пола шелковый халат, надел, завязал на талии. Провел дрожащей рукой по волосам и начал взбираться по спиральной лестнице к потайной двери, ведущей в спальню, где тоже не оказалось света.

Дариан поднял голову. Наверху скреблись когтями какие-то животные. Гораздо крупнее кошек.

Пошатываясь, он вышел в коридор, вытирая со лба пот.

— Моррис!

Теперь уже чудилось, будто кошки скреблись внутри стен. На крыше что-то бухало.

Небо расколол мощный удар грома, следом хлынул проливной дождь. Вспышки молний освещали портрет Торнтона Демаркуса, вперившего воспаленный взгляд в дрожащего сына.

— Отец!

После очередной молнии Дариану показалось, что вывернутые губы Торнтона Демаркуса скривились в презрительной усмешке. И тут снова возник голос. Правда, сейчас он был приглушенным и звучал по-другому.

— Убийца…

— Нет, я не убийца, — пробубнил Дариан, пятясь.

— …сестры.

— Она сама виновата! — возразил Дариан. — А ты всегда был на ее стороне!

С лестницы донесся леденящий кровь крик.

— Эрика!

Последовавшая за ним тишина пугала еще сильнее. Дариан замер. Облизнул сухие губы языком.

— М-моррис!

Внизу хлопнула дверь. Вспыхнула молния, еще одна, и стены затряслись от удара грома. Дождь барабанил по крыше тысячами кулаков.

— Моррис! — повторил Дариан слабым, хриплым голосом.

Он метнулся в спальню, подбежал к окну, раздвинул шторы. В кромешной тьме ничего разглядеть было нельзя, но, когда очередная молния на несколько мгновений превратила ночь в день, Дариан увидел на лужайке перед домом женскую фигуру. По коридорам снова пронесся грохот, не связанный ни с громом, ни с дождем. Дариан отпрыгнул от окна. Впился пальцами в виски и завопил: