Валерий Прохватилов - Снайпер должен стрелять

Полковник являл собой, таким образом, человека среднего достатка, живущего вполне по средствам. Он ходил в клуб, играл в гольф, любил теннис, гостей не принимал. От попыток завести с ним знакомство умело отгораживался чопорной холодностью, пресекавшей желание попытки эти повторить.

Единственное, пожалуй, в чем его можно было упрекнуть, так это в том, что полковником он никогда не был, так как уволен был из армии в звании капитана. Но самозванство здесь можно было посчитать простительной и довольно типичной человеческой слабостью. В целом же предосудительно о Рольфе Тротте никто не отзывался.

Таким вот вырисовывался облик полковника по данным, собранным Хантером и Марком.

Тот ли это был человек, которого вот уже год они знали под кличкой «Крюк»? Андрей твердо ответил — тот. Наблюдение за квартирой Рольфа Тротта и за всеми его передвижениями было установлено профессиональное. Кроме Вацлава, Рудольфа и Инклава в нем принимали участие еще несколько человек, отобранных Городецким, кроме которого Маккью не желал видеть никого во главе специально созданной оперативной группы.

Взять Крюка ничего не стоило, но брать имело смысл только вместе с ближайшими помощниками, иначе ниточку между непосредственными исполнителями и Крюком было не протянуть.

Судя по всему, осечка, которая вышла у него с Андреем, многому его научила. Городецкий все больше утверждался в мысли, что участие Крюка в покушении на него вообще следует считать фактом случайным. Он не забыл, как удивился, обнаружив Крюка в машине, которая преследовала их с Хантером. Логичнее было бы найти в ней Мельника или еще кого-нибудь из подручных, но не самого Тротта. Однако к случайностям в действиях профессионалов Андрей всегда относился подозрительно. Он считал, что именно здесь следует искать причины провалов. Разведчик и минер ошибаются один раз. Банальная истина, вычитанная всеми и каждым из шпионских романов, не переставала оставаться истиной.

Если бы на месте Маккью оказался Доулинг, они год назад взяли бы Крюка с поличным, да еще и с тремя подручными. Момент был упущен, все приходилось начинать почти с начала.

Решение, которое в нем зрело, ему не нравилось. Но интуитивно он чувствовал, что наблюдение за Троттом ничего не даст. Вацлав правильно подметил, что Крюк не хотел связываться с другими профессионалами, предпочитая выбирать в качестве исполнителей новичков. Почерк его прослеживался лишь в умелой организации дела. Участие его в покушении на Городецкого оказалось той самой ошибкой, которая должна была привести к провалу.

Крюк хорошо должен был помнить ту ночь, когда он оказался в руках Андрея. Почему он тогда не попал за решетку, видимо, до сих пор оставалось для него загадкой. Все говорило за то, что осторожность его весь этот год была предельной. Даже заметное сокращение капитала, если судить по счету в банке, не побудило его взяться за старое. Поэтому Андрей и полагал, что слежка ничего не даст, если не вынудить Тротта пойти на крайние меры.

Одной из таких крайних мер могло оказаться извлечение из небытия Дика Чиверса. Вот кого Тротту скорее всего захотелось бы убрать. Однако трудно поверить, что, наученный горьким опытом, стал бы он это делать собственными руками. Ему понадобился бы тот же Мельник, если не как непосредственный исполнитель, то как посредник между исполнителями и Рольфом Троттом.

Но думать о Чиверсе-младшем, даже как о подсадной утке, Андрею было противно, не говоря уже о том, что этого дурака, паси его даже бэдфулская четверка, Тротт нашел бы способ убрать, поскольку дурак — он и есть дурак.

Из всех этих рассуждений вытекало, что роль подсадной утки придется сыграть самому Андрею. Это-то ему и не нравилось. Не понравилось бы это и Хантеру, который немедленно бы заявил — ради чего? Пусть бы занимались этим Чарлз с Марком или полиция. Стоило ли ехать из-за океана, чтобы подставлять лоб под пули бостонских киллеров? И он был бы прав. В худшем случае он мог бы предложить Андрею повторить трюк, что он проделал с Крюком и Мельником в их машине. Но во-первых, Дью не знал, что это за трюк, а во-вторых… Тогда это был не Городецкий, а волк, обложенный флажками, и еще раз влезать в его шкуру Андрей не желал.

В бэдфулской группе к его плану отнеслись по-разному. Инклав привел те аргументы, которые, по мнению Городецкого, должен был привести Хантер. Рудольф высказался за то, чтобы план принять, так как считал, что Андрей замещает здесь Доулинга, а значит, его решения следует не обсуждать, а выполнять. Вацлава план скорее удивил, и свое отношение к нему он выразил вопросом: