Анатолий Махавкин - Звери у двери

– Ченнистанский, – подтвердила Ната и легко спешилась, потрепав животное по холке, – подарок одного шейха. Мы с ним полгода носились по горным перевалам, ловили всякую шушеру и отправляли к их милосердному богу-солнце. Колоритный был персонаж шейх Мали, жаль, погиб в банальнейшей поножовщине. Перед смертью подарил своего личного скакуна, сказал: как раз для такой пэри.

– Не соврал, – я обнял и поцеловал девушку. – Так вот где ты пропадала всё это время: гоняла колоритных шейхов по горам. А я уж было скучать начал.

– Не ври, – она хлопнула меня по губам, – но ты так и не ответил: куда держишь путь?

Я пояснил, и Наташа, которая на протяжении всего рассказа всё выше поднимала брови, глубоко задумалась. Потом щёлкнула пальцами, и два мальчугана в пёстрых костюмах шутов со всех ног бросились к хозяйке, заглядывая ей в рот так, словно там притаилось нечто невероятное.

– Поставить в стойло, почистить и накормить, – негромко приказала девушка и вдруг схватила одного из паяцев за кудри, да так, что тот взвыл от боли. – Ещё раз отсыплешь корм – убью на месте.

– Хозяйка, богом клянусь, такое больше не повторится! – из глаз мальчика ручьём хлынули слёзы.

Дёрнув ещё раз, Наташа отбросила его в сторону.

– Мелкое ворьё, – пояснила она, пока мы преодолевали задний двор, густо поросший роскошным сорняком, – интендант просто поражался: в один прекрасный момент Мали начал потреблять фуража в два раза больше, чем раньше. Думала, может, паразитов каких подхватил, так нет, по виду ни единого следа болезни. Хорошо, напарник этого говнюка успокоил: рассказал, как его товарищ корм отсыпает да продаёт.

– Почему не убила? – равнодушно поинтересовался я. – Думаешь, исправится? Веришь в человеческую породу?

Девушка рассмеялась и прижалась ко мне, благоухая весенним садом и ещё чем-то тонким, едва различимым.

– Нет, конечно, – её пальцы переплелись с моими, – маленькое дерьмо из семейства потомственных конокрадов, и десяток поколений его предков выжило исключительно на воровстве. Думаю, это у него в крови, но он лучше кого бы то ни было разбирается в лошадях, и если его периодически лупить, постарается сдерживать инстинкты.

Солдаты у ворот отдали нам честь и поспешили освободить проход. Тут идти совсем недалеко, даже в город выходить не нужно. Кафедральный возводился при Медведко Первом, изначально планируясь как резиденция Корийского наместника, и лишь после отделения от империи и строительства королевского дворца превратился в собственно кафедральный собор.

Каменные орлы с уродливыми шипастыми головами, обсевшие ребристые колонны, слепо взирали вниз тусклыми глазами, а монстры, поддерживающие купол крыши, раскрывали клыкастые пасти и напрягали мускулистые лапы, точно крыша должна была вот-вот рухнуть вниз. Сейчас такой красоты уже не возводят, считая украшения дорогостоящим излишеством. А мне, наоборот, очень импонировал подобный стиль архитектуры.

– Слышал историю про горбуна, живущего на чердаке кафедрального? – поинтересовалась Ната, кивнув вверх, где самое большое и уродливое чудовище пыталось раскрыть каменные крылья.

– Как он влюбился в бродяжку-танцовщицу, а кардинал Люсень приревновал и замучил бедняжку до смерти? – я кивнул. – Очень трогательно, особенно та часть, где горбун прикончил святошу и подох от любви. Кстати, а что на самом деле приключилось с этим Люсенем? Забавно, но нигде нет даже упоминания о том, куда исчез попик.

– Ты прикончил старого пердуна. По просьбе Симона. – Я удивлённо прихрюкнул. – Угу. А историю про горбуна придумала много позже Оля. Сказала: красиво.

– Красиво, – согласился я и огляделся. – А ну, давай-ка замаскируемся, у меня есть одна идея.

Двор перед порталом оказался относительно пуст, если не считать пары горожан под раскидистыми деревьями. Преклонив колени, посетители прижимались лбами к изваяниям орлов, специально установленным для уличных молитв. Они, да ещё монашка у ворот, которая подрёмывала над крошечным лотком с церковными атрибутами, вот и всё. Никто из них не обращал на нас внимания.

Преобразовав одежду в длинные серые плащи с большими капюшонами, в каких обычно ходят путешественники, мы проследовали через колоннаду портала. Наташа, не задерживаясь, прошла внутрь, канув в сумрак собора, а я остановился, подозвав неприметного человечка в коричневом балахоне послушника. Отсыпав в протянутую ладонь загодя заготовленные монеты (глаза у монашка округлились), я прошептал ему в ухо пару фраз и пошёл следом за спутницей.