Даниил Корнаков - Слёзы Осени. Часть I

Пока у него выходило из рук вон плохо… Но это было ей даже на руку!

А еще он был в нее влюблен. Уна поняла это сразу, как только увидела на себе его смущенный взгляд и вспыхнувшие розовым щеки. Бабушка всегда говорила, что щеки могут быть либо красными от холода, либо розовыми от любви. Здесь же отчетливо читался розовый. Вот и сейчас с его щек не сходил этот цвет, и она охотно пользовалась его влюбленностью для своих нужд.

Иногда ей казалось, что прежде они уже пересекались друг с другом до их первого знакомства около года назад. Его простоватое лицо, пухлые губы и волосы цвета соломы были до боли знакомыми. Когда-нибудь она поинтересуется у него, так ли это, но точно не сегодня.

Потому что уже прямо сейчас он начинал ее откровенно раздражать.

– Вы так и будете стоять столбом? – возмутилась она.

– Простите, ваше высочество. Как вам будет угодно, – слегка поклонившись, молвил он.

Спускаясь по лестнице храма, она представляла себе, в какой ярости будет старуха Милдред, как только прочитает молитву до конца и не обнаружит ее рядом. Уна все бы отдала, чтобы увидеть ее лицо в этот момент! От одного только воображения покрасневшей, как томат, физиономии она прыснула в кулачок.

Они спустились к подножию храма, где их ждал дилижанс с трубой на крыше, из которого безостановочно валил густой черный дым. Место кучера занимал коренастый мужичок; ладони он держал на железном полукруге, благодаря которому и управлял этой штуковиной. Дилижанс был подарком ее брата Людвига, и с его слов двигался «при помощи паровых двигателей и смоляного топлива». В тот день Уна любезно притворилась, что она без ума от подарка, уж очень не хотелось обидеть брата, ведь он так старался, создавая это. Но все же Уна мечтала как можно скорее пересесть в привычный для нее дилижанс, запряженный самыми обыкновенными лошадьми, поскольку запах и тарахтение подаренного дилижанса были ей совершенно невыносимы.

Рядом с диковинным средством передвижения стояла смуглая девушка с иссиня-черными волосами и темными пленяющими глазами. Она принадлежала народу аак’си, местному племени аборигенов, проживающему на Ксахко.

Бабушка рассказывала Уне, что, когда она вместе с ее будущим мужем прибыли на эти земли впервые, многие племена аак’си ушли далеко на запад, в глубь континента. Другие же отказывались покидать свои жилища, пытались сопротивляться и в конце концов сложили свои головы. Когда аак’си осталось совсем мало, их вождь заключил перемирие с ее дедушкой Сибором Милосердным, тогдашним царем.

Со временем мелкие племена коренных жителей Ксахко объединились в одно большое и поселились на отшибе города. Некоторые из них тихо сидят в своих землянках, ведя прежний образ жизни и совершенно не вмешиваясь в жизнь силуитов. Другие же, напротив, всячески пытаются наладить связь с ее народом. Одной из таких была ее служанка Кими, что она взяла к себе на службу, едва заметив. Взяла не только за умение справляться со своей работой, но и за кое-что еще…

– Госпожа. – Служанка изящно поклонилась. – Ваше чтение подошло к концу? – Глаза ее смотрели ей за спину в поисках кого-то. – А где госпожа Милдред?

– Велела прислать за ней позже. – Уна кивнула Седрику, чтобы тот встал на специальную подставку снаружи дилижанса. – Кими, надеюсь, ты не забыла прихватить чего-нибудь вкусненького из дворца? Умираю, как хочу сладкого.

Служанка понимающе улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.

– Ваши любимые медовые пряники и кремовые пирожные, как всегда.

– Кими, милая, да благословит тебя Единый, – сказала Уна, играючи воздев руки к небу, и поспешила внутрь дилижанса вместе со служанкой. Но, прежде чем она зашла туда, ей еще раз поклонился Седрик и произнес:

– Могу я для вас сделать что-нибудь еще?

– Да, следите за тем, чтобы эта штуковина никого не придавила.

После череды кряхтений двигателя они тронулись по переулкам Айге, проезжая мимо булочных и мастерских. Вот уже несколько дней ее не покидало ощущение, что в столице невыносимо пахло горючей смолой, добываемой из местных деревьев. Обычно ее запах стоял в порту, поскольку она использовалась в качестве топлива для кораблей, но никогда так сильно ей не разило в самом сердце Айге.

– Опять воняет смолой… – Уна откусила крохотный кусочек пряника, наблюдая в окно за проходящими мимо людьми.

– У нас говорят, что Иккси, богиня моего народа, злится, что ваш народ так жадно высасывает из нее священный икками. Говорят, что пахнуть будет еще очень долго…