Ринат Таштабанов - Обратный отсчет

Действительность, рванув навстречу, оборачивается кошмаром настоящего. Выхода нет. Девушка, валяясь у его ног, тянет к нему руки, стремясь… нет, не обнять – вцепиться отросшими ногтями в тело. Холодный пот струится по спине Виктора, а палец, словно сам собой, жмет на спусковой крючок. Вой девушки, в котором уже нет ничего человеческого, обрывает грохот выстрела.

Виктор навсегда запомнил взгляд Лилички, устремленный прямо на него. Кто бы что ни говорил, но за секунду до того, как пуля выплеснула ее мозг в снег, взгляд этот прояснился. Безумство ушло, явив чистые глаза, точно наполненные изумрудной водой лесного озера. А окровавленные губы, будто бы, едва слышно прошептали: «Спасибо»…

Шум, донесшийся с верхних этажей, выдергивает Виктора из зыбкой пелены воспоминаний.

«Вроде как собака тявкнула?» – думает разведчик, пытаясь сквозь завывания ветра различить ускользающий звук характерного отрывистого сухого лая псов.

Едва ушей парня достигает звук нескольких едва различимых хлопков, оборвавших скулеж, Виктор направляет ствол автомата вверх.

«Из глушака палил. Что за хрень там творится?»

Парень уже собирается бежать к зданию, когда ход его мыслей нарушает окрик Хлыща, высунувшегося в обугленное окно на пятом этаже:

– Эй! Не обделался еще? Давай сюда, живо! В пятьдесят шестую беги!

Рванув с места, Витька в мгновение ока взбегает по щербатым ступеням подъезда. Протиснувшись в дверной проем, разведчик щелкает выключателем фонаря, осматривается.

Тусклый луч выхватывает слой грязного снега, лежащего на площадке перед лифтами. Затем пятно света, метнувшись влево, высвечивает выбоины на стенах.

«Из крупняка долбили, – думает разведчик, осторожно делая шаг вперед. – Место хоть и разведанное, а лучше перестраховаться».

Стараясь не обращать внимания на предательский скрип разбитой кафельной плитки под ногами, Виктор, увидев свежие следы от ботинок на пожарной лестнице, поднимается по ней. Поднявшись на лестничную площадку с цифрой «пять», разведчик заходит на этаж. Он замечает, что по полу коридора вьется кровавый след, а возле противоположной стены лежат две небольшие, покрытые кожистыми складками, лишенными шерсти, тупомордые собаки с простреленными головами. Держа палец на спусковом крючке, Виктор подходит к квартире с раскрытой дверью, осторожно заглядывает внутрь.

– Вовремя ты! – говорит Хлыщ, едва Витька пересекает порог. – А я уж заждался! В солдатиков играл, или как? Давай, заходи!

– Откуда они здесь? – спрашивает парень, пропустив издевку мимо ушей.

– Место прикормлено! – бурчит Хлыщ. – А вообще, как раньше говорили: «Будешь много знать, будешь плохо спать». Лежка у них здесь! И не спрашивай, как так получилось. Тянет тварей этих сюда, именно в этот дом, хорошо, что только таких – мелких. Они как «сигналка» работают, типа: раз мы здесь, то больше никого нет. Будь здесь хоть один волкособ, я бы это место за километр обходил. Дверь внизу видал? Ее только тараном брать!

– Заметил, – отвечает Витька. – И приоткрыта только немного, ничего крупнее этих не просочится.

– Верно говоришь, я петли специально так заклинил, – кивает Хлыщ. – И место здесь хорошее, от входов и не далеко, и не близко. Специально сюда не полезешь, только по наводке, да и обзор из квартиры хороший, на три стороны видать, а если выше подняться да со снайперкой залечь, много чего увидеть и сделать можно. Только долго не пролежишь там, окна все повыбиты, ветер вовсю гуляет, выстужено все. Так и околеть недолго, а здесь вроде как стены защищают.

Хлыщ задумывается.

– Ты располагайся, а я пока вниз схожу, дверь прикрою, нам только гостей нежданных не хватало. Ладно, если только мзду попросят, а если за нас возьмутся?

Разведчик выходит из квартиры. Виктор осматривает скудное убранство комнаты, где в одном углу сиротливо стоит продавленный диван, а в другом – кухонный стол с обрезанными ножками и пара низких табуретов.

Внизу глухо хлопает, металлическое эхо разносится по лестничной площадке. Вскоре возвращается Хлыщ.

– Чет трудно дверь пошла. Пришлось рывком закрывать.

– А это к чему? – спрашивает Виктор, кивнув в сторону уродливого стола. – Мы что – гномами заделались? Как сидеть-то за ним?

Хлыщ проходит в угол комнаты, садится на табуретку, вытягивает ноги под стол.

– Неудобно? – назидательно спрашивает мужик. – Признаю, но жить захочешь, еще не так раскорячишься. Зато ты с улицы не отсвечиваешь, а то мало ли кто под окнами шариться может. Так вроде и не на полу сидишь, за столом, как человек, и головой в окне не маячишь. Этаж-то невысокий, зачем судьбу искушать?