Карина Демина - Наират-1. Смерть ничего не решает

Один из конников, привстав на стременах, повернулся в сторону хлева. Порыв ветра откинул плащ, мельком обнажив белую меховую подкладку, и выставил на обозренье неестественно вывернутую, подвешенную на перевязи руку.

Бельт торопливо откатился в сторону и, толкнув Ласку, зашипел:

— Лежи смирно!

Как нашли? Кто навел? Хэбу. Точно Хэбу. Он, сучий потрах. Орин дал направление, а дед… Что он сочинил? Чего ждать? Обвинения в краже коня? Грабеже? Посягательстве на честь наир, да еще и внучки ханмэ? Это уже не кол, это пострашнее будет.

Ласка заерзала, пытаясь принять позу поудобнее, но Бельт, хлопнув по спине, повторил:

— Лежи!

А карета? Откуда здесь карета? Неужели вытрапил, вычуял кам? Проклятье всех железных демонов! Не случайно всё, одно к одному: сначала пропажа, потом ссора. Не мог Хэбу и вправду рассчитывать, что Бельт на уговоры поддастся. Значит… Значит, с самого начала все задумано. Только зачем? И почему еще руки не крутят, а в хлев запускали хозяйку и этого визгливого старика? Он и есть кам? Погонщик?

— Нет, нет и еще раз нет! — мерзкий голос со двора долетал и сюда: — Куда вы тащите? Наверх давайте и осторожнее, аккуратнее, Всевидящего ради! Косорукие идиоты! Сейчас я…

Сейчас нужно затаиться и спокойно всё обдумать. Десяток кавалеристов и голем с камом. Румянец в конюшне и Ласка рядом. Нельзя бездумно дергаться. Пока все тихо, и совсем не слышно, чтобы к лестнице кто-то подкрадывался. С другой стороны, десять ловцов да еще при каме не стали бы церемониться, в лёт бы повязали. А эти ведут себя спокойно, вообще вида не кажут. Отвлекают? Так ведь незачем. Не стоит такая чехарда двух… двух не пойми кого. Может этот визгливый действительно не кам и просто уберется в Гаррах вместе с встреченной по случаю вахтагой? Эх, помоги, Всевидящий, чтобы так оно и было.

Но карета-то останется! И голем в ней. И тот, кто им управляет.

— Нет, нет и нет! — Продолжал раздражать визгливый голос. — Вы начнете думать о том, что делаете? Туран, мальчик мой, иди сюда, дай обнять напоследок! Свидимся ли мы с тобой еще?

— Мэтр Аттонио, многоуважаемый Мунай не может долго ждать.

— А от мы соломки постелем, и рогожку, и шкуру. Бишка, неси шкуру! — Внизу, в хлеву, снова зашумели, явно подготавливая повозку для старика. — И углей для жаровни, побольше уголечков. Тепленько будет господину.

Пусть шумят и суетятся, лишь бы наверх не лезли. Если очень сильно повезет и Всевидящий глянет белой стороной ока, то их с Лаской не заметят, и тогда ночью, а еще лучше на рассвете, можно будет тихонько спуститься, заседлать коня и убраться подальше.

В Кхарн. Или в Лигу. Плевать, куда именно, лишь бы подальше отсюда.

Ждать пришлось долго. Сначала ушли всадники, окружив плотным кольцом неряшливый, но крепкий возок. И только часа через два у завалившейся на бок кареты появилась пара мастеровых, под руководством которых дворовые служки закатили шестиколесную махину в отдельный сарай. За тем внимательно следил высокий наир в тяжелом плаще и шапке из белого войлока, что ярким пятном выделялась в темноте; он и в корчме скрылся лишь когда лично удостоверился, что сарай надежно заперт изнутри.

Где-то далеко громыхал голос хозяйки и орали пьяные песни купцы, время от времени выходившие, чтоб продышаться. Выла собака.

Ласка, утомленная ожиданием, скоро задремала, сунув под щеку сложенные ладони; спала она беспокойно, то и дело вздрагивая и дергая ногой, а порой и говорить пыталась, неразборчиво, но громко. Тогда Бельту приходилось зажимать ей рот.

— Скоро уже, скоро уйдем, — обещал он, успокаивая. Ласка верила, кивала и вновь проваливалась в дрему.

Дверь хлопнула, когда звуки во дворе утихли, а небо чуть посветлело. Трижды бухнуло в притолоку и из-под люка послышалось:

— Уважаемый, это я. Мамка сказала, чтоб засветло убирались. Я коня заседлал.

— Врет, — сказала Ласка напряженным голосом, словно и не спала вовсе еще мгновение назад: — Сдаст.

— Мог бы и раньше. — Бельт, нащупав в потемках ременную петлю, потянул. — Сиди тут. Сначала я. Если что — позову.

Старая лестница, приняв вес, заскрипела, прогнулась гниловатыми перекладинами, но выдержала. Тихо. Темно. Размытые очертания стойл. Темные пятна-лошади, живые, фыркающие. А вот людей нет.

Это хорошо, что людей нет, значит, не ловушка.

— Спускайся, — велел Бельт, сомневаясь, что будет услышан. Но вот снова заскрипела лестница. Спрыгнув на землю, Ласка завертела головой, пытаясь сообразить в темноте, куда двигаться. Бельт развернул ее в нужном направлении.