Игорь Федорцов - Сталкер-югенд

− Уберегся? Ты тасмана видел?

− Ну, видел.

− Ну, видел, это ты у бабы дырку. А тасман это тасман. В ножи взял.

− Тасмана?

− Его самого. Так что чую. Потому, если успею, то часок храпану. Есть у меня одна мыслишка.

− Какая это?

− А такая. Раньше утра говорить о ней, смысла не вижу.

Мыслишка у Варуши правильная. Баб и детишек на лошадок посадить, сопровождение выделить и вперед. Сомнение только, поддержат ли.

Пожрав, Варуша завалился спать. В пол уха слушая ночь. Кто-то чистил оружие. Кто-то бродил от костра к костру. Фыркали тревожно лошади. Ни как не могли угомониться дети. Под кем-то душевно охали.

«Нервничает народишко,» − думалось Варуше в дреме.

Пальба началась внезапно. То в россыпь, то дружно. Оно собственно так и происходит. Никто целься! пли! не орет. Слева пулемет перекрывал вой атаки. Бухнула граната. Лагерь загомонил, засуетился.

− Поспишь тут с вами, сволотой, − живо поднялся Варуша.

Приминая траву, из темноты к свету костров неслись белоглазые, рядом с ними мелькали силуэты поменьше − гоминиды и хапы, некоторые и вовсе стелились очень низко — не разобрать кто. Опытный глаз Варуши приметил тасманов. Псов не много, три − четыре. Редкая тварь. Но живучая…

Зверь с наскока, всей грудью ударил в повозку, развали борт, изодрал в хлам тент. Стрелков что в повозке сидели выгнал и положил ударами смертоносных когтей, последнему выдрал бок с куском ребер. На одиночные попадания не реагиовал, от очереди высоко подпрыгнул, низко приземлившись на лапы, поскакал мячиком гуще схваток.

− И как Паха такого прибрал? — спросил Варуша, засаживая три по одному из ОВЛ [24] ОВЛ — охотничья винтовка Лобаева. . Штука хорошая. Бьет любо дорого за два километра, жаль одиночными.

Первый достался белоглазому что подавил пулеметное гнездо. Люди там живы и потому быстро восстановили плотность огня. Вторую вкатил хапа прыгнувшего на бог весть откуда взявшегося пацаненка с отцовской м16. Третья досталась тасману. В нос. Всю морду разворотила.

Вскоре пришлось поменять винтовку на более производительный калаш. Гоминида он успел снять в прыжке. Изрешетил от головы до паха. От его сородича увернулся. Падая, двумя короткими кучно, влупил в открытую пасть. На ходу сколотив группу из шести-семи человек, Варуша метался из края в край неширокого фронта. Люди отступали. И наверное бы бросили позиции, если было куда бежать. А так, припертые к скале бились… пытались биться.

Из ночного боя много не упомнишь. Света мало, суматохи много. Стрельба, выкрики. Мертвые враги, мертвые свои. Шагнешь в сторону, и накроет тьмой, как из памяти вычеркнет.

Атаку отбили. Народу полегло предостаточно. В большой плюс можно засчитать еще одного тасмана. Попала шальная пуля в бидон с пирогелем, окатило зверюгу и сгорел заживо, не успев добежать до первого рубежа. Но вот те, что успели дел натворили. От них, пожалуй, больше всего и досталось.

− Ранены? — тронул за Варуша плечо поникшего Богуша. «Амператор» нервно тянул папиросу.

− Никки… младший…

Варуша даже не пошел глядеть на мертвого. Тасман раненых не оставляет. Исключения единичны. Никки, пятнадцати летнему подростку, не повезло. Он не из их числа.

− Сочувствую.

− Ни хуя ты не сочувствуешь! — отшвырнул окурок Богуш и тут же засмолил второй.

− Тогда понимаю вашу скорбь.

− Ни хуя ты не понимаешь! — сдерживая кашель заводился «амператор». − Можешь сказать, кого ты потерял, чтобы сочувствовать. Папашу? Ты его сам застрелил. Мать?

Варуша мотнул головой.

− Её и не помню. Но судя по тому, что на родителя я нисколько не похож, женщина была исключительно самостоятельная.

− Тогда кого? — сорвался на крик Богуш.

«Проорется, соображать начнет», − спокоен Варуша.

Гусятнику ли щадить страдающего отца? Профессия такая. Привыкаешь терять. Наверное, потому ни с чем и не с кем серьезно не связываешься. Все временно. И чувства, и дружба, и жизнь.

− Шлюшку одну.

− Шлюшку? — не понял Богуш. Как можно сравнивать гибель его сына со смертью какой-то шлюхи. Да их в городе пятьсот на тысячу. Каждая вторая подрабатывает передком.

− Именно. Рожать от меня вздумала.

− И что? Родила?

− Не смогла. Пришлось пристрелить.

− У тебя какой другой рецепт есть? — горько вздохнул Богуш. − Кроме как пристрелить.

− Есть. Но он не такой действенный, − осклабился Варуша.

Про шлюху не врал. Правда, пристрелил по другой причине. И лучше про то не вспоминать…