Евгений Федорцов - Пламя воспоминаний

Гаер-Джэшуал-Хар резко взмахнул топором и разрубил короткое бревно пополам. Лезвие воткнулось в пень, отбросив деревянные куски в стороны. Джэшуал вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Он бросил взгляд на проделанный труд, а затем зачесал седые волосы назад.

Солнце медленно заползло за горизонт, оставив слабые лучи света угасать. В небе проглядывали первые звезды. Дровосек был одет в простую, лесного цвета рубаху, затянутую кожаным ремнем на поясе. Штаны разодраны в некоторых местах и грубо зашиты в других. Кожаные высокие сапоги доходили до колен, превосходно согревая ноги, и защищали даже от глубокой грязи. Джэшуал десятилетиями срубал деревья да колол дрова, всю свою сознательную жизнь он только и знал, как хорошо и быстро рубить. Тяжелый каждодневный труд придал ему крепкое телосложение.

Усталость накапливалась в течение всего дня, и теперь Джэшуал ощутил, как она сковала его тело. Хотя желание порубить еще осело в его мыслях, но верная спутница труда — усталость все же склонила мысли сильного человека в свою сторону. Она торжествует, время уже не то, чтобы по ночам колоть дрова. Золотых монет хватит еще надолго, к тому же новая партия дров уже готова на продажу в деревню. После их продажи, дровосек Джэшуал наконец-то сможет отправиться на рынок в город, да прикупить у торговцев полезной утвари. Новую рубаху и штаны прикупить бы в первую очередь. Джэшуал также обещал новые одеяния брату, Шэлу, и его очаровательной жене, Джедини.

Втроем они жили в небольшом домике в лесу. Джэшуал валил деревья, колол дрова, а Шэл и Джедини заминались выращиванием овощей и разведением домашнего скота.

Много лет назад отец Шэла и Джэшуала, Ниарн-Гаер-Хар занимался торговлей, перепродавая товары из одного поселения в другом, но однажды в сильный ливень у повозки сломалось колесо. Гаер, боясь оставить нагруженную элем, вином и колбами со снадобьями повозку, остался ее сторожить. Деревянное колесо, к сожалению купца, не соскочило, а вовсе треснуло. Сильный ветер и дождь буйствовали, словно свирепые звери. Гаер уповал на путников, но в ту ночь фортуна от него отвернулась. Долго он сопротивлялся, борясь с собственным здравомыслием, слишком долго. Днем следующего дня, Гаер сдался и оставил товары на дороге, оседлав лошадь, отравился домой. Вернулся купец, ослабевший и дрожащий от холода. Его жена, Лиана Хар старалась излечить мужа от недуга, но все попытки были тщетны. Она была хорошим знатоком трав, но мать природа тут была бессильна. Через пару дней Ниарн-Гаер-Хар, покинул этот свет, оставив Джэшуала главой семьи. К тому времени старший Хар уже был взрослым мужчиной. Он все время трудился, заботясь о семье, а его младший брат Шэл позже нашел себе невесту в деревне неподалеку. Женился раньше брата своего. Тот и седой уже, а об этом не подумывал. Семья, лес и книги, это все чему было отведено место в сердце крепкого дровосека. Любопытные истории, легенды, будоражившие воображения сказания, согревали ум по вечерам у камина. А днем, взмахи топора, гоняли огонь по мышцам.

Дверь слегка приоткрылась, донесся женский голос:

— Джэшуал. Ступай к нам, пока ужин не остыл.

Он кивнул, подошел к ведру с водой и омыл лицо, а потом хорошенько смыл грязь с рук. Пройдя в дом, он захлопнул дверь, ощущая, как последний холодный ветерок выскользнул наружу, оставляя комнату под полным покровительством теплоты.

Одна большая кровать располагалась справа от входной двери, в центре стоял стол. На нем чаши с супом, да кружки с водой. Другая кровать, поменьше, слева. Камин с потрескивающими дровишками приятно согревал. С кроватью что поменьше, на ней спал Джэшуал, радом стоял большой книжный шкаф, хоть книг не много, но с десяток другой будет.

Шэл и Джедини кушали суп, Джэшуал с радостью присоединился к ним, заняв свободный стул. Зачерпнув деревянной ложкой немного жидкости с кусочком картофеля, он отведал блюдо, ощутив прилив сил. Изнуренный дровосек, словно выпил чудотворного снадобья, энергия жизни наполняла его с каждым глотком. Тело восстанавливалось, необходимые ресурсы медленно поступали в тело. Закончив с супом, он принялся поедать салат из свежих овощей, откусывая по кусочку от хлеба. Хлеб давно остыл, Джедини пекла его рано утром, но он все еще хрустящий, и мягкий внутри. Прилив сил сменился отяжеляющим покоем. Разговоры во время трапезы не велись, оно и понятно, либо ешь либо говоришь, иначе и подавиться можно ненароком. Вот и настал момент для беседы, еда съедена, животы набиты.