Андрей Кузечкин - Форт Данко

Посмотрим, что будет, когда он обеспечит весь совет бабами… Устроит им личную жизнь, как говорится. И себе заодно.

У Бригадира эта самая личная жизнь никогда особо не ладилась. По молодости девушки его не замечали. Другие пацаны ему объяснили: любовь стоит денег. Девушки уважают крутых, руби зелень!

Сперва этот закон мироздания показался Бригадиру несправедливым, но закон есть закон. Так он и занялся бизнесом, а где бизнес – там и криминал.

Друзья не соврали. Появились деньги – появились и бабы. И всё было нормально вплоть до того момента, когда Бригадир притащился на встречу выпускников, с единственной целью: похвастаться, кем стал. Узнал, что первая красавица класса вышла замуж за соседа по парте, который работает простым врачом, как и она – теперь эти двое выглядели вполне счастливой парой и на Бригадира посматривали без зависти. С опаской – да. Бандит, всё-таки.

Бригадир тогда подумал, что чего-то, наверное, недопонял в этой жизни.

И вскоре убедился в этом ещё раз. Наступили новые времена: теми, кто не успел легализоваться, занялись всерьёз. Вскоре Бригадир потерял всё, что имел – включая женское внимание, а потом и вовсе отправился в места не столь отдалённые. Которые, впрочем, оказались достаточно отдалёнными, чтобы спасти ему жизнь во время эпидемии.

На зоне он узнал от бывшего подельника, что их обоих сдала любовница – как выяснилось, одна на двоих. Бригадир окончательно убедился, что всё зло – от баб.

Поймать бы сейчас хоть одну… А лучше не одну. И всё им припомнить. И никто его не остановит, потому что закона нет. Он сам теперь закон.

Но бабы сделали самую подлую вещь, на которую были способны.

Взяли, да и вымерли.

– Внутрь не полезем, – распорядился Бригадир. – Подъедем да побибикаем, для очистки совести. Если вдруг есть кто живой – высунется.

Подъехали. Побибикали.

На балкон тут же кто-то выскочил и замахал руками.

Бригадир снова схватился за бинокль. Присмотревшись, выругался.

Опять мужик. Точнее, парень лет семнадцати. Крупный, как медведь.

Лицо его – широкое, простецкое – показалось Бригадиру знакомым…

– Человек! Там живой человек!

Я кричал и не верил своим словам. Будто кто-то выплёвывал слова вместо меня. Кто-то, кто тоже видел этого человек, шагавшего по жёлтой проплешине дороги прямо к воротам Внешнего Периметра.

Издалека я не видел лица незнакомца, но точно знал, что это живой, а не гнилой. Гнилой не смог бы идти так быстро и уверенно, тем более – катить велосипед, держа его за руль.

Снизу уже неслись вопли:

– Кант, чего там, чего там?

– Человек там! Сюда идёт! Зовите Фёдор Палыча!

Человек остановился, увидев меня на вышке. Помахал мне рукой.

Кажется, совсем пацан. Не старше меня. Волосы длинные, до плеч. Камуфляжная куртка.

Точно живой. Я помахал в ответ и стал спускаться.

Не успел спрыгнуть со ступенек, как Фёдор Палыч схватил меня за ворот:

– Чё за шум, салабон? Чего там?

– Че… ловек, – я аж заикнулся.

– Точно? – Фёдор Палыч быстрым шагом преодолел расстояние между вышкой и воротами. Подошёл к калитке, припал к смотровой щели. Я стоял рядом, почему-то затаив дыхание.

– Точно… – сдавленно произнёс Фёдор Палыч, но тут же вернул себе командирский тон. – Так, салаги, я не понял, чё стоим? Яник, Барсук – по моему сигналу откроете ворота. По моему сигналу, я сказал! – рявкнул он, хотя Яник с Барсуком стояли, как столбы, даже не думая трогать засов.

Ребята в шоке. Первый живой за год, всё-таки.

Командир вынул из кобуры ПМ.

– Ждём… ждём… – бормотал он, не отрываясь от смотровой щели. – Давайте!

Раз – открыли засов. Два, три – распахнули створки. Четыре – путник, сообразив, что промедление смерти подобно, вбежал на территорию, заодно вкатив и велосипед. Пять – ворота закрыты. Шесть – задвинут засов.

Вот и вся операция.

Мы пялились на гостя и молчали. Тот спокойно огляделся по сторонам. Увидев шестерых парней примерно своего возраста или чуть младше и взрослого мужчину лет тридцати с суровым лицом, сразу опознал главного и обратился к нему:

– Здравствуйте, сударь. – Прозвучало как беззлобная подколочка. Потом – ко всем нам: – Добрый день!

Голос звучал абсолютно невозмутимо, будто он каждый день живых видит.

Окинув гостя взглядом, Фёдор Палыч в меру приветливо, но грубовато, чтобы не терять имиджа, произнёс:

– Здравия желаю! И не сударь, а товарищ командир. Вам, молодой человек, я попрошу пройти со мной. – После секундной паузы он пояснил: – Для установления личности.