Владимир Горбачев - Темные пространства

— Набросились?

— Они были в истерике, в шоке. Они держались за полицейских, крепко — как это сказать?

— Вцепились?

— Да, правильно, вцепились. Не давали им ничего сделать. Требовали спасти их, немедленно увезти отсюда, требовали вернуться и спасти детей, оставшихся в поселке, остаться на месте — все сразу. Постовые позвонили дежурному и вызвали подмогу. Но пока она подоспела, им, по всей очевидности, пришлось нелегко — оба получили травмы и находятся в больнице. Дежурный, получивший их сообщение, связался с Белогорском, и оттуда тоже направили патруль. Тамошние полицейские подъехали довольно близко к поселку — примерно на полкилометра. На этом расстоянии они вынуждены были остановиться, потому что тоже встретили бегущих из Китежа людей и потому что увидели нечто, чрезвычайно их поразившее.

— Что же?

— Ну, они наговорили много всякого. Собственно, говорить связно мог только один из них, еще один был способен отвечать на вопросы, остальные двое бредили. Сейчас ими занимаются психиатры. Они говорили, что поселка больше нет, что он уничтожен какой-то катастрофой: они видели зарево, воронку, как после взрыва. Наконец, они видели чудовищ.

— Понятно… — выдавил я. — Наверное, это были новички из дружины?

— Меня заверили, что это были достаточно опытные полицейские.

— Еще кого-нибудь посылали?

— Да, пожарных из Щебетовки — когда пришла информация о зареве. Результат тот же — они находятся в больнице.

— А эти люди, бежавшие из поселка, — что с ними?

— С ними еще хуже. Ярко выраженный делирий, истерическая фаза. Контакт невозможен, применяются успокоительные. Сейчас в Белогорске формируется спасательный отряд. Туда войдут люди из КЧС, врачи, психиатры. С рассветом они выедут на место. Я хотел бы, чтобы вы тоже были там.

— Я сейчас вылетаю, — заверил я. — Скажите, а что с Путинцевым — о нем ничего не известно?

— С ним несколько раз пробовали связаться — он не отвечает. Впрочем, там никто не отвечает. Да, еще вот что: какая-то женщина пыталась передать сообщение своим знакомым, живущим в Старом Крыму.

— Пыталась? У нее была неисправна аппаратура?

— Неизвестно. Люди, которым она звонила, ее .видели и слышали, отвечали ей, но она их не слышала. Впрочем, вы сами все увидете, я передам вам запись.

— Да, лучше прямо во флайер.

Он кивнул, поправил что-то лежащее перед ним на столе, потом спросил:

— И что вы об этом думаете?

— Судя по описанию, похоже на Каир!

— Да, похоже. Но есть одно существенное отличие. Мы, конечно, проверили кровь у всех пострадавших. И никаких следов Отравления.

— Ну, тогда мы тоже не сразу обнаружили следы, — возразил я. — Помните, там применялся летофон. А уже после Каира появился этот — как его? — психакс. Его и сейчас распознают с трудом. А тут могло быть нечто новенькое.

— Да, лаборатории работают, — согласился он.

— Меня, честно говоря, удивляет другое. У Путинцева ведь не было врагов. Недоброжелатели, конечно, были, я их знаю, но никто из них не способен на такое. Тогда кто?

— Вот это вам и предстоит установить, — резюмировал Риман. — Вечером жду вас с рапортом.

Он отключился. Я прислушался к тишине в спальне — кажется, ее ничто не нарушало — и направился на кухню. Есть не хотелось, но впереди целый день — а может, и не один, — когда мне некогда будет искать ресторан или закусочную.

Запасаться так запасаться — я опустошил, наверное, половину холодильника. Какой-то звук заставил меня обернуться. Янина стояла в дверях в своей любимой позе: прислонившись к притолоке, руки сложены на груди.

— Возьми еще кофе, — сказала она. — Не здесь, в шкафу. Куда сейчас?

— В Крым. Какая-то беда в «Доме Гармонии».

— Что-то серьезное?

— Кажется, да.

— Странно. Никогда бы не подумала, что с ними может что-то случиться. Есть жертвы?

— Пока неизвестно. Пока массовое психическое расстройство. В таких случаях всегда бывают жертвы, ты же знаешь.

— Господи, кому они могли помешать? Надолго, не знаешь?

Я развел руками. Этот жест имел и другой смысл, и она шагнула вперед, уткнувшись лбом мне в подбородок. Чем бы она ни мыла волосы, они всегда пахли одинаково, и этот запах я предпочитал всем на свете.

— Жаль. Хотя мне тоже завтра улетать.

— Ты мне не говорила.

— Не хотела огорчать — а видишь, как получилось. Все равно ты срываешься первый.

— А куда?

— Куда-то в Восточную Сибирь, точно не знаю. Митяшев сказал только, что наблюдаются аномалии в поведении животных, организуется экспедиция и нужен специалист.