Валерий Цуркан: Возвращение Стрелы

Лейтенант открыл глаза и посмотрел на командира.

– Ты сначала определись, что ты там чувствуешь, – занервничал тот. – Не смущай Шаха, и меня не путай. Я, знаешь, ли, мистикой уже сыт по горло…

Эмпат пообещал, что оставит свои соображения при себе до тех пор, пока не разберётся.

Бой с «Геликоном» завершился, и борта перестали содрогаться от попаданий. На экранах видны несколько истребителей и особовский крейсер, висевшие на орбите Земли. Мира не солгала – её залпы лишь повредили земные корабли, лишив маневренности.

– Но и я повреждена тоже, – констатировала она. – Задеты батареи вероятностного генератора, и теперь я не могу совершить гипер-прыжок.

– Ну так кто из вас быстрее отремонтируется? – поинтересовался Андрей.

– Полагаю, что я. Для начала надо провести диагностику.

Экраны замерцали, по ним забегали разноцветные огоньки, в пультах что-то защёлкало, из-под панелей запищало. Мира запустила все системы сканирования и сообщила, что это может занять минут пять-десять. А сколько займёт сам ремонт, пока неизвестно.

Сергей, до того молча наблюдающий за экранами, спросил:

– А вы, и правда, живая?

– Да. Почему тебя это удивляет?

– Ну непривычно, чтоб звездолёт… и живой.

– От мёртвой никакой пользы. Зачем вам мёртвый звездолёт?

Глыба, слушая диалог, сказал:

– Эмпатий имеет в виду другое. У нас, землян, звездолёты – просто куски высокотехнологичного железа, они неразумны. Ну и, к тому же, животных в качестве средств передвижения мы давно уже не используем.

Собеседница возмущённо выкрикнула:

– Я не животное! Нас возвели в разумные два миллиарда лет назад. Вас, землян, тогда ещё не было вовсе. И не смей больше так называть меня. Иначе… иначе… Я… я… Иначе я откажусь от своей миссии!

Андрей растерялся, не зная, что сказать.

«Чёртовы бабы! – подумал он. – Ещё психанёт, и выбросит нас в космос».

– Извини, я не хотел тебя задеть.

– Вот ещё! – презрительно воскликнула женщина-звездолёт. – Я и не обижалась! На дикарей не обижаюсь! У нас за миллиарды лет вообще никаких чувств не осталось. Чувства никому не нужны. Только холодный расчёт!

«Ну да, чувств не осталось!» – усмехнулся про себя майор.

– Холодный расчёт так холодный расчёт, – произнёс он. – Это даже хорошо для холодного космоса. Тут, и правда, чувства ни к чему. Лучше не нервничать! Не нервничай!

– Я абсолютно спокойна! – взвизгнули громкоговорители. – И мои нервы нисколько не задело то, что ты считаешь меня животным.

– Спокойствие в нашем деле важнее всего. Я не считаю тебя животным!

– А мне очень интересно, откуда взялся живой и разумный звездолёт, – сказал Шахназаров. – У нас таких не бывает.

По экрану пробежалась волна огоньков. Потом что-то блямкнуло, и еле слышный электронный писк, раздававшийся из внутренностей пульта, затих.

– Диагностика завершена. Сейчас я займусь ремонтом. На это уйдёт не более получаса.

– А поговорить с нами не хотите? – поинтересовался Прошин.

– О чём? О чём мне с дикарями говорить?

– Мне тоже интересно, узнать о вас. Откуда вы взялись, о вашей истории узнать.

– Обо мне? – Мира помолчала и продолжила. – Я родилась тогда, когда жизнь на вашей планете только зародилась. Я себя считаю живой и разумной. Те, кто способствовал моему рождению, называли меня механосом. Механо Сапиенс звали нас наши создатели, если перевести на ваш язык. Я – неживая разумная материя. Но раз уж я умею мыслить, то я живу.

– Хорошо сохранилась для такого возраста! – сказал эмпат.

– Я самообновляемая система. Каждая деталь, пришедшая в негодность, синтезируется и меняется.

– А кто были ваши создатели?

– Такие же, как вы. Люди! – внезапно голос стал жёстким, и механос почти истерично добавила: – Но не подумайте, что я считаю вас или подобных вам богами! Вы всего лишь те, кто помог нам родиться. Вы слабы, вы немощны и глупы. Мои создатели уничтожили сами себя, их больше нет, а я всё ещё существую! Я выше вас!

– Искусственный интеллект! – догадался Прошин.

– Бортовая система! – добавил сержант.

– Разум! – гневно выкрикнула Мира. – Полноценный разум! Ненавижу расистов и шовинистов!

– Даже и не думали тебя унижать! – майор на всякий случай открестился от слов товарищей. – И вообще, я люблю негров и индусов, так что с расизмом и шовинизмом – не ко мне.

– А у меня бабушка таджичка, – зачем-то добавил Егор.

Механос сменила гнев на милость, она очень быстро отошла, как и любая женщина.