Андрей Деткин - Потом может не настать

Мы выходили из коллектора, в проеме уже виднелись красные отсветы аварийного освещения, когда невидимая сила, словно пол накренился вправо, потянула меня. По телу прошелся мороз, руки покрылись гусиной кожей, волосы на затылке зашевелились. Стараясь сохранять самообладание, я остановился, посветил в сторону притжения.

«Комариная плешь» разляглась в вентиляционной шахте за решетчатым ограждением. Луч фонаря высветил распластанную на ржавой арматуре мумию тушкана, а дальше метрах в трех саму гравианомалию с россыпью мелких скелетов.

– Че встал? – пробурчал позади Кочан, – двигай давай, халелик.

– Там «комариная плешь», – ответил я, не поворачивая головы.

– Топай, топай.

Близость смерти, огладившей меня невидимой рукой, сделала путешествие по подвалам Агропрома не то чтобы опасным или рисковым, а смерти подобным.

Угрозу жизни ожидал теперь за каждым поворотом, в каждой трещине, на каждом шагу. Аномалия напомнила, что смерть в зоне научилась здорово маскироваться, схлопнешься и не заметишь, как такое случилось.

В сотый раз пожалел, что пошел с Кочаном. Чертов долг… насобирал бы за пару недель, и дело с концом. Сейчас же я не был уверен, что выберусь из гребаных подвалов живым. А мы еще даже не углубились.

Не мог я развернуться и уйти. Не мог. Спинным мозгом ощущал злой взгляд сталкера, которому человека укокошить, что пень пнуть. Ствол его автомата словно удлинился невероятным образом и тыкал меня в спину. Все же Кочана я боялся больше, чем зоны. Особенно это ощутил здесь, в темном заброшенном коллекторе, на глубине двух метров под землей, почти в могиле.

Остановился перед выходом из коллектора. Аварийный маяк вспыхивал и гас где-то в глубине помещения. Вместе с ним загорались красным цветом неровные стены, ржавые трубы, жгуты проводки, брошенные доски, обломки кирпича, железная опрокинутая бочка.

Рука, удерживающая детектор, вспотела. Я переложил «Велес» в правую, обтер ладонь о брючину.

– Чего встал?– послышалось сзади.

– Здесь как?

– Налево давай.

– Прикрой, если че, – просипел я и поперхнулся. Во рту все пересохло. Убрал детектор в карман, взял автомат обеими руками. Выглянул из-за стены – никого. Было тихо и недвижимо, лишь слева метрах в десяти под потолком мигала красная лампа. Вдалеке, где кончалась просторная комната и начинался коридор, горел тусклый желтый свет.

Притиснув приклад к плечу, крадучись шагнул в помещение. Сразу же окутало ватное подвальное тепло. Под подошвой заскрипели камушки. Сердце лупило, как паровой молот. Страшно было до жути. Я смотрел во все глаза, палец нервно елозил на спусковом крючке. Вдруг с запоздалым страхом вспомнил, что вроде не снял или снял автомат с предохранителя. Не меняя положения автомата, слегка повернул его вправо, так чтобы видеть флажок. Он стоял на автоматическом огне. Я выдохнул. Выдохнул и вместе с концентрацией потерял драгоценную секунду.

Что-то расплывчатое вынырнуло из полумрака и стремительно приблизилось. Стрелял в прозрачную фигуру с белыми дикими глазами уже в упор. Я был парализован страхом. Палец правой руки согнулся сам собой, словно механическая деталь, словно упал стопор и рычажок дернул за проволочку. Палец держал курок до последнего патрона. Ствол прыгал, уходил вверх, я видел это, но не мог распрямить фаланги.

Все происходило будто в зыбучем, ватном до тошноты сне. Словно я и не я вовсе, одновременно находился в чьем-то протезном теле и тут же наблюдал за ним со стороны.

Мощный удар в грудь сбил меня с ног, швырнул к стене. Оглушенный, я сползал по бетону, как кусок подтаявшего масла. Справа сквозь звон в ушах слышались грохот выстрелов и отборные матюки.

Избавившись от меня одним взмахом лапы, тварь переключилась на Кочана. Но прожженный сталкерюга мало чем отличался звериным от мутанта. Он наотрез отказывался быть не то чтобы легкой, а вообще добычей. Головорез отступал, экономно отстреливался, выпуская за раз по два-три патрона, и, надо думать, целил в голову.

Пока я стекал на пол, переворачивался на спину, нащупывал автомат, Кочан уже добивал проявившегося кровососа своим сайлент-хилом. Он кромсал его с толком, выверяя удары и прикладывая изрядную силу. Мутант лежал перед ним на полу в луже крови, вздрагивал под ударами, булькал кровью и вяло шевелил погаными щупальцами. Глядя на эти омерзительные отростки, мне в красках представилось, как они обвивают голову, смыкаются на затылке и мощно, без шанса вырваться притягивают к зубастой пасти. Шею в области яремной вены неприятно защекотало.