Марик Лернер - Цель неизвестна

Бум, стукнуло за спиной, и счастливый визг.

– Я передам ему ваши слова, – с легкой улыбкой говорит Мария.

– К сожалению, вы вряд ли лично познакомитесь, – отвечает Варвара, скорчив гримаску. Смысл ее до меня не дошел. Опять какие-то внутридворцовые течения, в коих не разобрался. – Он вскорости отъезжает за границу, в Лондон. Будет заседать там, занимая пост русского посланника в Англии, – опять гримаска. Похоже, со смыслом «хоть бы и на всю жизнь». Положительно они нечто всерьез не поделили.

– Так какие правила? – деловито спрашивает старшая, не-Боярская.

Я принялся вторично излагать, благо ничего особо сложного. Девочки, поглядывая в нашу сторону, метнули еще по разу. Теперь биты ложились заметно ближе. Пристрелялись и опыта набрали. В первый раз всегда сложнее, и ничего страшного, коли не выходит.

– Можно играть один на один или организовать две команды…

– А ничего дубинка, – взвешивая в руке, признала Варвара. – Ежели мужику приставучему приложить по голове… – и она залилась смехом.

– Легковата, – замахнувшись, возразила Мария. Само предложение и вытекающее из него действие у нее, видимо, возражений не вызвали.

– Я рассчитывал на другой рост и вес при изготовлении, – осматривая ее фигуру внимательным взором, объясняю.

– Кажется, что-то случилось, – прошептала Лиза, трогая меня за рукав.

Широким шагом к нам приближалась ее мамаша в сопровождении толпы слуг. Ей здесь абсолютно не место, и появляется она в покоях дочери раз в день, не чаще. Причем без очередной нотации не обходится. Лиза ее любит и одновременно не переносит.

– Доченька, – сказала та на грани истерики, хватая несчастную Лизу и прижимая ее к себе, – тете Анне плохо.

С задержкой до меня дошло, что речь об Анне Иоанновне. Никто при мне до сих пор государыню так не называет, включая ее родную сестру. Фамильярность в царском дворце не приветствуется. Да и не любит особо царица свою сестру. Уж не в курсе о причинах.

Как определенно с намеком поведал мне папа Кати, господин Ушаков, не так давно некто настрочил донос. Якобы отставной генерал-майор Василий Вяземский не стал пить за здоровье сестры государыни Екатерины Иоанновны. Казалось бы, на дыбу негодяя! Нечего подобного. Дело закрыто по повелению лично царицы. За оскорбление родственницы столь вызывающее поведение не посчитала. О чем это говорит? То-то и оно. Делать ставку на старшую сестру бессмысленно. Она здесь никто, и звать ее никак.

– А что за болезнь?

– Мочекаменная, – вместо Екатерины Иоанновны ответила Мария. – Не в первый раз у нее боли.

Это вроде про камни в почках? Совершено не смертельно. Хотя крючить может жутко. Но их же снять не проблема. В мое время засовывали какие-то свечи в задницу. Иногда достаточно оказывалось. Камешек поворачивался – и проходило. К сожалению, помимо совета много пить и двигаться ничего не отложилось. Не у меня же болело, у нашего садовника.

– Одну минуту, – уже внаглую требовательно говорю, когда весь курятник, позабыв про игру, принимается собираться, выстраиваясь в порядок в соответствии с положением. – Известный в Москве доктор Антонио Рибейро Санхец умеет замечательно снимать боли.

– Где он принимает? – резко потребовала Мария.

Антонио появился уже поздним вечером, когда я, замечательно выспавшись, сидел в отведенных покоях и раздумывал, чем заняться. Анненгоф не чета папашиному дому или вилле муттер. Здесь добрых четыре сотни комнат, несколько залов, считая большой для приемов. И все, включая росписи на стенах и мебелировку, за четыре месяца строительства с нуля. Правда, требовалось сущая ерунда – тысяч десять работников и огромные деньги, да не императрице Российской о такой чуши размышлять. Команда дадена, люди забегали.

Во всяком случае для несчастного секретаря по фамилии Ломоносов помещение нашлось без всяких сложностей. Первое в здешней жизни почти просторное и без соседей. Может, и зря не отправился со всей сворой, но толкаться в толпе у дверей посчитал излишним. Меня все равно к телу не допустили бы. Не близкий родственник и не обладаю нужными познаниями в лечении. Между прочим с некоторых пор могу не хуже дипломированного коновала кровопускание устроить. Насмотрелся в госпитале. Причем стерильными инструментами и не внося заразы.

По зрелом размышлении и после бесед с профессионалами пришел к неожиданному выводу: в некоторых случаях действительно полезная процедура. При затруднении в работе сердца, легких или повышенном давлении у чересчур откормленных субъектов. А широкие морды и толстые телеса фактически через одного у солидных господ. Пища жирная, калорийная, двигаются не особенно, поспать любят. Им же в огороде сорняки не полоть. Ничего удивительного, что кровопускание получило такое распространение. Само по себе ничуть не опасно. Доноры даже деньги получали, насколько я помню.