Марик Лернер - Цель неизвестна

– Моя очередь! – радостно кричит вторая метальщица по имени Юля.

Назначение камер-фрейлин от меня нисколько не зависит и даже к прерогативам Трубецкого не относятся. Про себя я старательно повторяю необходимое. Баронесса Юлиана Магнусовна Менгден. На год младше Лизы, что полезно. В остальном угодила сюда по родственным связям. Дочь лифляндского ландмаршала барона Магнуса-Густава фон Менгдена, родственница Миниху. Родственные связи очень важно знать. Хотя бы чтобы представлять, на кого шпионит.

Бум! Почти рядом попала, не то что Катя.

Екатерина Андреевна Ушакова, сводная сестра Апраксина и дочка всем хорошо известного Андрея Ивановича Ушакова, главы Тайной розыскной канцелярии. Вот от кого я бы избавился с превеликим удовольствием. Она и шпионить не станет, просто расскажет папочке, о чем в тесном кружке беседует, по доброте душевной. Он в первый же день пришел проведать – не плохо ли кровиночке. Ну невозможно нормально жить под таким прессом. Меня к такому не готовили люди в темных очках с добрыми глазами и бордовым удостоверением разведчика в нагрудном кармане. Я просто бывший школьник, а не засланный в логово медведей Джеймс Бонд.

– Ага, заступила за линию, – в восторге кричит Юля. – Заступила! Не считается!

Правила она запомнила, умница. Еще бы не злорадствовала столь открыто.

– Вы помните, как я держал?

Лиза, промедлив, взялась за биту правильно. Кинула все равно чисто по-девчоночьи, однако фигуру все же зацепила. Одна чурочка поразмышляла и отвалилась от фигуры. Прогресс, и подружек опередила. Личико строит бесстрастное, но видно – довольна.

– Катина очередь, – вручая без поклона биту, но подчеркнуто щелкая каблуками, говорю. Дети есть дети. Им много не надо. Так и прыснули.

– И ведь говорили, что господин Ломоносов большой выдумщик, а я только сейчас имею возможность убедиться, – сообщил из-за спины приятный женский голос.

– Не только стихи пишет, – отвечает еще один, – причем получше твоего Антиоха.

Разворачиваюсь и обнаруживаю двух приятных девиц. Блондинка и брюнетка. Смуглая и светлая, даже кожа. Полная противоположность. Первая где-то моего возраста, вторая изрядно старше. Хорошо за тридцать по виду, но со следами былой красоты, как говорится. На самом деле не так уж плохо выглядит. На фоне простолюдинок просто супер.

По мне, в таком возрасте у женщин самый расцвет, да не здесь. Тут к сорока уже старухи. Правда, не из бывающих во дворцах, а обычных баб. Бесконечные роды, отсутствие приличной медицины и работа, работа, работа. Нет, эта вполне в кондиции, но все же уже утратила былую свежесть.

– Позвольте представиться, – пытаясь изобразить политес, срываю шляпу и выпячиваю грудь.

– Мы-то вас знаем, – говорит со смешком младшая, – Михаил Васильевич. А вы нас нет. Давайте исправим сие упущение, а то неудобно получается.

Между прочим, эта мушка, приклеенная на щеке, нечто конкретное означает. Не то страстная, не то бойкая особа. Существует четкий список мест и их обозначений. Опять я плохо подготовился. Хотя оба варианта более чем устраивают.

– Фрейлина его величества Варвара Алексеевна Черкасская, – приседает блондинка в книксене.

Бум, раздается стук биты. Катерина в очередной раз промахивается на огромное расстояние.

– Моя очередь!

– Мария Дмитриевна Кантемир, – повторяя ее движение, сообщает старшая.

О-па! А ведь камер-фрейлинами и фрейлинами могли быть только холостячки. Лишь немногим из них в замужестве давалось более высокое звание; остальные по выходе замуж отчислялись от двора. А она в таком возрасте…

Господибожемой! Так это же Боярская из сериала! То есть, конечно, не она, а прототип. Последний просмотренный бабушкой и мной заодно, урывками. Я все больше по малолетству на актрису пялился и про политические расклады не задумывался. Опять у меня пробел. А что помню? Бывшая любовница Петра Первого. Все. Дальше пробел.

Как обычно, ничуть не похожа внешне, но лет десять назад наверняка блистала на балах. Неужели натурально в полуголом виде отплясывала? Вот уж не ожидал такой встречи. После смерти императора жена его должна была сплавить девицу в Тьмутаракань. Сама Екатерина – та гуляка была, судя по здесь услышанным сплетням, однако не отыграться задним числом?..

– Право же, я не в восторге от поэзии вашего брата, – говорю, сложив два и два: «Антиоха» и «Кантемира». – Однако же сатира «На хулящих учение» произвела на меня приятное впечатление. Остер у него язык, и ум светлый.