Марик Лернер - Цель неизвестна

А это была обманка. Я тоже принялся интриговать не сходя с места. Сбить, подсунув Закон Божий, от которого не отвертеться, и под этим соусом вырвать согласие на приглашение других учителей. Им ведь придется платить, а это предпочтительней проделать в обход мнения Трубецкого. Лиза прикажет – куда он денется.

На самом деле лютеранство отнюдь не худший вариант. Человек, в нем воспитанный, возводит в ранг добродетели не успешность, а упорный труд и зарабатывание денег. А вот озолотившись, правильно позаботится и о других. Например, раздав крупную сумму на благотворительность. В США и сейчас распространенное явление.

– Хорошо, – слегка поколебавшись, соглашается цесаревна. Первый барьер взят успешно. – Рублей сто, сто двадцать – достаточно?

– Думаю, да.

– Постарайся не приводить очень уж занудного, – полушутливо попросила.

На самом деле сразу излишне давить вредно. Я еще не страдаю маразмом и не забыл собственного отношения к занятиям. Часа три – три с половиной до обеда, не свыше, чтобы не вызвать сразу отторжения.

– Благодарю за доверие. Распорядок я переделаю, – как об уже решенном, говорю. – И обязательно придется заняться физкультурой.

– Чем?

– Вам не нужно иметь такие мускулы, – демонстрирую, подсовывая напрягшиеся бицепсы и позволяя пощупать. Гувернантка впервые за достаточно долгий срок встрепенулась. Поведение, не укладывающееся в привычные рамки. Наступил момент усиленно бдить. – Тем не менее, для улучшения здоровья важно чаще гулять на свежем воздухе, играть и делать упражнения для физического развития.

– Я на все согласилась, – сказала Лиза с хитрой улыбкой, – но и ты мне кое-что обещай.

– Я внимательно слушаю.

– Во-первых, ты служишь мне, и никому другому.

– Ваши интересы будут на первом месте, клянусь.

Для меня серьезная проблема с хозяйством, однако деваться некуда. Торчать во дворце в ближайшее время придется постоянно. Ну не самый худший вариант. Основные проекты вышли на самостоятельный ход, есть кому присмотреть. Плох руководитель, без которого все развалится.

– Во-вторых, я требую честных ответов.

– Только не по поводу моих амуров, умоляю!

Я хотел пошутить, а она покраснела не хуже помидора. Ай-ай. Про шашни с цесаревной и сюда проникло. Нет уж. Не стану обсуждать одну женщину с другой. Я немного джентльмен, самую малость, и не сплетничаю о таких интимных вещах.

– У Елизаветы Петровны, – говорю неопределенно, – недавно новый сердечный друг завелся.

– А мне нет до того дела, – очень логично восклицает Лиза, топая ногой.

– Ну почему же, – изображая недоумение, – всегда полезно знать разные интересные подробности. Кто чей конфидент.

Она молчала, глядя под ноги. Ничего, иногда стоит понять – твои хитрости прозрачны и ни у кого удивления не вызывают.

– Все? – подождав, спрашиваю. – Других условий нет?

– А сказки придется все же рассказывать, – злорадно заявила.

– Ваше высочество!

– Должна я получать не токмо одни трудности, а и удовольствие от своего положения?

– Вы уже выросли из детских!

– Так излагай взрослые.

– Я не могу регулярно придумывать новое!

– Почему нет? – она откровенно удивилась.

И не объяснить, что память не бездонна, а сам я способен в рифму разве для азбуки на букву две строчки изобразить. Умудрился прославиться – соответствуй.

– Книги, – произнесла Лиза проникновенно, – останутся навечно.

Это типа меня соблазняет. Они и так останутся. Может быть. Через сотню лет, если я всерьез не наломал дров и будущее не изменилось кардинально. А то, глядишь, и Пушкин не родится. Или Лермонтов. Ха, только сейчас обратил внимание. У обоих предки иностранцы.

– Я прикажу записывать, а потом опубликуем.

– Не надо записывать, – обреченно говорю, – я сохраняю.

– И про Матиуша?!

– Да. Причем не уверен в полном соответствии со слышанным вами. Я же на ходу придумывал, а потом мог нечто изменить или добавить.

– Принесешь обязательно! Я хочу внимательно перечитать. Я, – она поколебалась и решительно продолжила, – увидела нашу жизнь иначе. Не как во французских романах. Она… более близкая и одновременно совсем не похожа на мою.

Большое спасибо, мысленно поблагодарил. Приятно слышать. В отличие от стихов, там я накрутил отсебятины выше крыши. А когда фиксировал на бумаге, многое переделал под здешние реалии. Парламент, министр юстиции, объясняющий про диктатуру и реформы, – это не про современные российские умы. Попытка ограничить власть Анны Иоанновны закончилась плачевно. Ну и не стоит обострять очередным намеком, как и с фаворитом Фелеком. В результате от Корчака вообще крайне мало осталось. Сплошь Ломоносов.