Александр Накул - Карантин

– У меня нет оружия.

– Ты расскажешь мне про Тарасово?

Мария переводила взгляд с Шоно на бабушку и обратно. Шоно её, конечно, удивил. Но бабушка Ядвига удивляла тоже.

– Я думаю, склады кто-то поджёг, – ответил Шоно. – Сомневаюсь, что случайно. Это могли сделать ополченцы, чтобы оставить армию без снарядов. Склады сейчас охраняют из рук вон плохо. Охрана часто ворует боеприпасы, перепродаёт. Возможно, они испугались ревизии и решили укрыть огнём свои махинации. Это обычное дело. Невозможно доказать, что что-то не было диверсией, вы же понимаете. Всегда можно сделать вид, что диверсанты просто очень удачно отработали.

– Неплохо рассуждаешь. Ты знаешь, сколько пострадавших?

– Нет.

– Несколько сотен.

– Даже так?

– Уже несколько сотен. Больницы переполнены. Луцк, Ровно, Ковель – всё забито. Говорят, приедет министр культуры, он сейчас в стране за главного.

– Почему не премьер-министр или не президент?

– Они в Америке, поехали деньги просить. Но никто им не даст. Польша ни у кого ничего не просит и получает сто миллиардов в год – потому что все знают, это вернётся с прибылью. А этим никто не даст. Они всё просадят.

– Жителей Тарасова, конечно, жаль, – сказал Шоно и отодвинул пустую чашку, – они не виноваты, что склад охраняли воры.

– Я вчера была в больнице, – продолжала пани Туровска. Старуху было невозможно сбить с темы. – Здесь, рядом, на Копище. За школой, тебе Марыся покажет. Там ещё китаец копировальный ларёк держит. Шоно, как ты относишься к китайцам?

– Мне важен человек, – ответил Шоно. – Достойные люди бывают среди всех народов.

– Правильно. Только среди некоторых народов их больше. Так вот, человек тридцать завезли к нам. Поместили, конечно, на окраине. Чтобы глаза не мозолили. У нас много что прячут по окраинам, чтобы не мозолило. Там теперь много санитарок-украинок, из беженок. В областной больнице их тоже много. Но пациенток – нет, такого не было.

– Думаете, пострадали ваши сограждане?

– Я как раз не понимаю. По-перше, зачем их сюда вывезли? По-друге, что они делают в государственной поликлинике? С каких это пор наше государство стало таким добрым, что бесплатно лечит чужих людей.

Шоно натужно улыбнулся.

– Пани Туровска, я не занимаюсь перевозкой людей.

– Но ты знаешь, как это делается.

– Вы тоже знаете.

Пани Туровска налила ещё кофе. Её пальцы были похожи на голые древесные корни.

– Их связали верёвками и гнали через границу? Не верю. Не в их состоянии. Они бы не дошли, и таких рабов никто не купит.

– Я думаю, это что-то благотворительное, – предположил Шоно, – вроде того, чем занималась святая мать Тереза.

– Просто – святая Тереза.

– Да, просто святая Тереза. Простите, плохо знаю христианство. Есть благотворительный фонд, он берётся помогать в похожих катастрофах. Когда стало ясно, что под Тарасово дело плохо – представители фонда появились в городском совете. Они сказали, что хотят помочь и готовы пристроить какое-то количество больных. И им их отдали. Я думаю, люди из совета даже не спросили, куда фонд их денет. Главное – подальше отсюда.

– Зачем фонд это делает?

– Возможно, ими движет милосердие. Скажите, где у вас туалет?

Уборная была тесной, как душевая кабинка, и чистой, насколько это было возможно в её возрасте. Шоно осмотрел унитаз и убедился, что он тоже оплетён металлическими пластинами. Весьма разумно.

Акула не доберётся.

Когда он вернулся, пани Туровская уже наполнила его чашку.

– Сложно было добираться, Шоно?

– Я приехал через Россию. Никаких проблем.

– Я разрешаю тебе жить у меня.

– Большая честь, – Шоно кивнул, – очень большая.

– У меня есть свободная комната.

– Я думаю, – Шоно повернулся к Марине,– надо объяснить вашей внучке, что здесь происходит.

Девушка невольно отодвинулась.

– С этим всё просто. Марыся, неси то, что ты принесла.

Марыся поднялась и отправилась в прихожую. Ноги у неё еле сгибались.

Шоно обратил внимание, что она не стала включать свет в коридоре.

Она вернулась с чехлом. Теперь, когда разговоры затихли, треск снова стал слышен. И он стал ещё громче.

– Помнишь, я рассказывала про Серебряного Волка.

– Это была сказка?

– Сказка? Я никогда не говорила, что это сказка.

Марыся начала объяснять, а бабушка слушала и старалась не морщиться.

У одноклассниц тоже были бабушки. В этом, конечно, нет ничего удивительного. И вот одной из одноклассниц, Гусак её фамилия, бабушка рассказала как-то историю, которая случилась «ещё при панах» (пани Туровская даже не поморщилась) буквально в соседней деревне, может в Чернях, а может и в Ковердяках. История была очень драматичной и правдоподобной – если не считать того, что целиком совпадала с либретто оперы Россини «Сорока-воровка». Конечно, бабушка одноклассницы никогда не бывала в опере. Но это же не делает историю правдой!