Александр Верт - Пекло. Восставший из мертвых

«Я ведь не мишень, олухи», – подумал он и пошатнулся.

– Неужели двух мало? – спросил кто-то.

«Сам ты мало», – нелепо подумал Оливер и рухнул обратно на подушку, так и не вздохнув полной грудью. Трахеостому он тоже не вырвал, что не могло не радовать врачей, что быстро обступали его.

– Надо приставить к нему охрану, – говорил один из них, не понимая, что Оливер его слышит. – Не верю я в его вменяемость.

– Дауман говорил, что он нормальный.

– Нормальней некуда: что бы он сейчас натворил, если бы ты был один, а?

– Отнесись к нему, как к человеку с шоком.

– Как к опасному преступнику с шоком, – поправили Рональда Гранда, и Оливер подумал, что это очень верное замечание, но обдумать это уже не смог, проваливаясь в глубокий сон, в котором нельзя было услышать, как капает в его капельнице лекарственный раствор.

Над Хайбой занимался рассвет. Небо, как пластик, плавилось, сморщиваясь своим темно-синим слоем и открывая оранжевый раскаленный металл.

– Ну бля-я-я, – простонал Шеф и снова осмотрелся.

Он восемнадцать лет прожил здесь и был уверен, что не сможет заблудиться, а теперь смотрел на восток и понимал, что не может вспомнить, в какой стороне лагерь Демонов. Голову ему, что ли, напекло? Но когда? Ночью? Нет ночью Зены. Там темно и спокойно, если никто не пристрелит.

Голова у него болела, но не настолько, чтобы ничего не понимать, но он ее на всякий случай ощупал – вдруг ему череп кто-то проломил, а он и не помнит. Чаще всего как раз события перед ударом из головы вылетают, а иногда и после. Было с ним такое, что он напрочь забывал схватку. Даже без ударов такое было, но тогда он был мелким и боялся всерьез признавать, что убивать людей не трудно. Видел врага и как будто отключался, а потом уже привык, смирился с тем, что он тварь, мразь, убийца, Бешеный Олли и нелюдь. Брал нож и, даже впадая в ярость, не забывал ни глаза врага, ни кровь на своих руках, а вот где база внезапно забыл.

– Ничего ты не забыл, просто базы больше нет, – неожиданно сказал ему Кастер – молодой черноволосый парнишка с много раз ломанным носом.

Он был его замом, главным помощником по управлению кланом, но Шеф был уверен, что его тут быть не может, только вспомнить не мог почему и спрашивал про базу:

– Почему это базы нет? Кто ее проебал?

– Ты и проебал, – пожал плечами Кастер.

Он сидел на капоте большой гусеничной машины и курил, как никогда спокойно. Обычно Кастер был нервным, дерганым, или не был?

В голове у Шефа все мешалось, и появлялись противоречивые воспоминания, где Кастер то педантичная заноза в заднице, то добродушный паренек с улыбкой на всю рожу, а потом вдруг все сошлось. Злобный Кастер всегда был добряком, но зудел как навозная муха, пока не влюбился по уши.

– Да-да, так все и было, – согласился Кастер. – Только ты не это должен вспомнить.

– Да не дури мне голову, – простонал Шеф, шагнув к машине. – Что с базой и где мы вообще обитаем? Ты же откуда-то приехал, вот и отвези меня к своим!

– Я, вообще-то, не приехал. Я умер, – так же спокойно сказал Кастер и отдал ему сигарету.

Шефа передернуло, потому что лицо у Кастера изменилось. Черты лица заострились. Он стал неестественно серым. Правая нога у него была оторвана, а культя перебинтована где-то в районе колена. Левая нога была сломана и вывернута в другую сторону. Но Кастер на это никакого внимания не обращал, все так же протягивая ему сигарету.

– Ты вообще не здесь, – говорил Кастер, глядя ему в глаза. – Ты далеко от Хайбы. Тебе ведь об этом сказали.

– В смысле? – не понял Шеф.

– Ты в госпитале, – развел руками Кастер и выкинул сигарету, раз уж ту не стали принимать. – Демонов нет. ЗиПи3 должны были уничтожить, а вы добрались до острова, и там Зена, захватив тело Карин, в тебя стреляла, и вот теперь ты в госпитале. Помнишь?

– Нет, – прошептал растерянно Шеф, хотя что-то такое вроде помнил, но не понимал, как это в него могли стрелять так, чтобы теперь ничего не болело, кроме разве что головы. – Как я вообще мог оказаться в госпитале?

Кастер пожал плечами, снова достал сигарету и прикурил. Только это была уже не сигарета, а местная горькая самокрутка, которую Шеф у него тут же отобрал, все еще не принимая тот факт, что говорит с мертвым.

Он уже вспомнил, как тело Кастера было сброшено в жерло вулкана, но раз он сейчас вот тут сидит – значит жив, и иначе быть не может.

– Ты не веришь в мистическую поебень, – укоризненно сказал Кастер, качая головой. – Я просто тебе снюсь и могу сказать лишь то, что ты знаешь сам, а ты знаешь, что идти тебе некуда.