Виктор Глумов - Глазами Зоны

Лаки думал, сталкер откажет, но ошибся. Тяжелая вещица удобно легла в руку. Металл черный, исполнение необычное: лезвие напоминает клюв хищной птицы.

Улыбка Дыма стала шире, теперь он стал похож на сытого удава:

– Знаешь, как я его назвал? Поцелуй Иуды. Его мне подарили друзья перед моей смертью.

– Твоей смертью? – переспросил Себр.

Ага, малыш не знает историю Дыма, значит, он не постоянный член этой команды. Интересно, а Кузя? Спрашивать Лаки не стал.

– Они были уверены, что я умру, – продолжил Дым. – Продали меня и сестренку, Аню, вы ее знаете, на опыты. Помните скандал, когда разгромили натовскую базу, где устроили концлагерь? Так вот, это с моей подачи, ничего не получилось у моих заклятых друзей, зато подарок остался на память о настоящей мужской дружбе.

– С натовцами ясно, – сказал Лаки. – А с иудами что стало?

– Один застрелился, второй сел, – Дым опрокинул стакан в рот. – Спасибо, Лаки, неплохой вискарь, ты прав. Наверное, что-то есть в таком образе жизни, – видимо, алкоголь подействовал, и Дыма потянуло на философию. – Странная вещь человеческий мозг… Как бы это сказать… У людей ноги, чтобы ходить. А тут вдруг, представьте, кто-то говорит, что – это не для него, и начинает ползать. И что мы подумаем? Сбрендил товарищ. С мозгами все иначе: они есть у всех нас и устроены одинаково, но работают у каждого – по-разному. Например, не зная, что человек – профессор математики, наблюдаешь за тем, как он не может, скажем, преодолеть пустяковый страх и при виде безобидного паучка сознание теряет, или коту позволяет гадить где ни попадя – ты смотришь на такого как на идиота. Так ведь?.. А ведь это потому, что у него не работает та часть мозга, что отлично развита у тебя, и наоборот. Это если просто сказать. Если сложнее – связи между нейронами у него другие, а какие, нам не видно и неведомо. Мы ж судим по себе, поэтому сложно быть терпимыми, особенно мне.

Лаки его рассуждения заставили задуматься.

– Ты прав, Дым! Нужно если уж не уважать, то научиться принимать, не восставать против чужой индивидуальности. Черт, ух ты, а ведь отпустило! Прошла тревожность!

Себр сморщил лоб, прислушался к себе, кивнул своим мыслям и протянул пустой стакан:

– И правда отпустило! – он улыбнулся, сверкнув мелкими белыми зубами. – Отличное пойло. Спасибо тебе… Кстати, как там тебя? Лаки, я не ошибся? Спасибо тебе, Лаки, и тому, кто тебя нам ниспослал.

Алкоголь начал наполнять полутемный подвал яркими красками, и вот уже Себр кажется не недоростком-вонючкой, а стильным мужичком с чувством юмора, Дым – отличным парнем, немного суровым, но как не станешь суровым, когда друзья продали тебя на опыты? Кузя… Лаки скосил глаза на девушку, задумчиво глядящую в полупустой стакан. Кузя так вообще… Не красавица, нет, но девушка вполне приятная, сразу видно, что умная, а не пустышка. Настоящая боевая подруга, он искренне завидовал мужчине, с которым она разделит судьбу, и почему-то даже немного ревновал, такая не только обогреет и приласкает, но и спину прикроет. Даже под мешковатой одеждой видно, что фигура у нее спортивная, попа упругая, талия тоненькая и грудь ничего так…

Лаки потянулся за лепешкой и как бы невзначай коснулся рукой ее плеча, задержался ненадолго, нарочно уронил лепешку. Если не отодвинется, значит, пробежала искра и можно будет воспользоваться ситуацией, иначе… Нахлынула тоска, и из места в душе, где родилась приятная фантазия, потянуло холодом, сыростью, стало бесприютно, пусто…

Кузя пододвинулась к Дыму, положила руку ему на плечо, тот потерся щекой об ее рукав. Упс, они, оказывается, пара! Хорошо, он ничего не заметил.

Наваждение схлынуло, и Лаки ощутил себя дураком. Секунду назад он совершенно искренне воспылал страстью к малознакомой, не очень красивой и уже не слишком молодой девушке, когда дома его ждет Юля, которую он любит по-настоящему даже когда трезвый… Но мимолетный порыв тоже был настоящим.

А все потому, Лаки, что ты дуреешь от алкоголя, и пить тебе категорически нельзя, ты на пустом месте способен нагородить огород и начудить так, что будешь себя клясть, когда протрезвеешь. Но как себе отказать в удовольствии, если только под мухой ты чувствуешь себя настоящим?

Лаки еще раз посмотрел на девушку, которая никогда не станет его, и, чтобы утешиться, вспомнил Юлю, сравнил ее с Кузей, и мир сразу же посветлел. Юля – лучшая, она мудрая, несмотря на то, что красивая. У нее пепельные волосы, которые шелком струятся сквозь пальцы, глазища цвета меда, высокие скулы с едва заметными полосками румянца, нанесенного самой природой, чувственные губы; россыпь веснушек на тонком носике, словно высеченном рукой искуснейшего мастера, придают кукольному Юлиному лицу… Приземленность, что ли.