Ню Бейли - К'ахана. Племя изгоев

С этими словами Кириак отправил Пана обратно, и тот уже не стал убегать. Кириак с тревогой оглядывался на шатер, но так и не услышал новых криков. Не сегодня.

Отец без тени сожаления смотрел на то, как тело Кириака исполосовали ножом. Кириак скрежетал зубами, тяжело дыша, едва сдерживая крик. В пределах огромного шатра был разложен костер. Бревна смыкали черепа, образуя подобие арки, через которую перебрасывали веревки. Его и еще одного юношу раздели догола. При свете пламени в глубокие надрезы вставили некие предметы, напоминающие пластины.

– Боль нужна, чтобы учиться терпению. Ваши тела – лишь оболочка, и если вы себя жалеете, то вы уже мертвы, – прогремел Смарагд.

– Вы будете нас подвешивать? – догадался Кириак, и его тут же его больно ударили под дых.

– Будь мужчиной или умри!

Кириак смиренно опустил голову и увидел на пластах крюки, через которые несколько пар рук продевали веревки. Женщин на церемонии не было. «Это очень важный в жизни мужчины обряд», – утешал себя Кириак, когда веревки с силой тянули вверх.

– Вы ощутите на себя всю тяжесть изгнания, поняв, что вы изгнанники даже собственного тела.

Мучение было невыразимым – тело раздирала судорога, тем самым еще сильнее открывая раны. Пласты впивались в мясо, пуская кровь. Он плотно зажмурил наполняющиеся слезами глаза, сжал руки в кулаки так, что хрустнули костяшки. Его и другого молодого юношу вздернули на максимально возможную высоту. Пласты рвали кожу, оттягивая ее от мышц, костей. Кириаку казалось, что его разорвет на части. Из груди вырывался не крик, нет, изнутри вырвался пронзительный вой. Кириак знал: если не удержит его в груди, то отец навсегда отвернется от него и все племя вместе с ним. Он не хотел стать позорным изгоем и со всей силой сомкнул челюсти на языке. Отчаянный вопль оглушил Кириака. Он не сразу понял, кричал ли он сам или кто-то другой.

– Снимайте его! – с презрением приказал его отец. – Этот слабак не прошел испытание.

Кириак с облегчением понял, что говорят не с ним. Слезы хлынули из глаз, размывая искаженные тени на стене.

– Он мертв, – едва прошелестел незнакомый потухший голос. «Это мог быть отец погибшего», – из последних сил подумал Кириак.

Изо рта хлынула кровь, и Кириак начал кашлять. Захлебываясь, он начал терять сознание и повис на крюках неподвижно.

– Снимайте, – спустя продолжительное время решил вожак. – Он готов.

На закате Кириак подошел к реке и окунул пальцы в прохладную водную гладь. Недолго думая, он скинул одежду и нырнул с головой. Вода блестела от солнца, ноги щекотали плавающие. Их мелкие скользкие плавники проворно уворачивались от его цепких рук, а чешуя переливалась на солнце. Кириак расслабился и подставил тело легкому течению, обратившись лицом к кучерявым облакам. Сердце выровняло свой ритм, дыхание стало глубже и спокойнее.

– Поберегись! – бухнулся в воду Ак’штар. Волны брызг погрузили некогда умиротворенного Кириака под воду. Невольно хлебнув ее, Кириак сменил гнев на милость, схватил брата за ногу и потащил вниз, а сам вскарабкался наверх, на поверхность. Прерывистый кашель скрывал смех.

– Эй, ты вообще понимаешь, кого сейчас утопить попытался? – тут же выплыл на поверхность Ак’штар, повертел головой из стороны в сторону. Брызги заставили Кириака зажмуриться и… улыбнуться.

– О да, великого вожака племени к’ахана, – впервые за долгое время Кириаку стало легче на душе. С ним был его брат, пускай и не всегда у них все было гладко.

– Пока ты тут кудотори 21 21 Кудотори – травянистые цветы, растущие в стоячей пресной воде. Кудотори растет, цепляясь за ил, и прорастает вглубь более короткими вертикальными отростками. считаешь, все племя празднует, – плеснул воды в его сторону брат. – Моё посвящение, между прочим. Давай вылезай! Приказ вождя!

– Где ты тут кудотори нашел? – усмехнулся Кириак.

– И это все, что ты скажешь? Зануда!

У костра плясали женщины, призывно качая бедрами. Мужчины, не задумываясь, с удовольствием присоединились к ним. Из воды Кириак видел, как тело Тук’хана одиноко покачивалось на мощной ветке. Зрелище было странным и отталкивающим. «Пляшут, будто все недавние смерти уже не имеют значения», – с омерзением подумал Кириак. Игнорируя подкатывающую к горлу тошноту, он искал глазами Тиану. Вылез из воды, тихо пробрался к ней и обнял сзади. Девушка извивалась, пытаясь уйти из объятий, но Кириак держал крепко. Запах ее волос, кожи опьянял, уносил за собой, позволяя забыться. За парой внимательно наблюдал Ак’штар, облизывая ссохшиеся на ветре губы.