Владимир Иванов - Цветы сакуры

Самолет мягко приземлился в Токио и через пару часов мы уже оказались в гостиничном номере. Кайто, разложив наши вещи и удостоверившись, что у меня все в порядке, закрылся в своей комнате. Он старался упражняться ежедневно, доводя свои навыки до совершенства: в каждой нашей новой квартире оставались сувениры – железные фигурки в форме людей, животных, иногда украшения. Он говорил, что так достигает высшего владения силой.

Я тоже решил поупражняться, но в своей манере: создав несколько ледяных шариков, я подкидывал их в воздух и разбивал ледяными ножами, которые создавал из влаги в воздухе. Грохот стоял неимоверный и через десять минут мне позвонил портье и вежливо на английском осведомился все ли в порядке. Заверив его, что все хорошо, я решил вести себя потише и пошел замораживать ванную. Включив воду, я дожидался, пока она наберется на два пальца и замораживал ее сплошным пластом. Потом набирал еще слой на четыре пальца и замораживал верхнюю часть. Получилось чередование, которое мне казалось очень красивым. Оставив ванную в замороженном состоянии, я начал, подражая Кайто, создавать фигурки. Только не маленькие, а величиной в человеческий рост. С воображением у меня все было неплохо и скоро комнату заполнили фигуры знаменитостей и просто знакомых мне людей. Последними появились мама с папой, каким я помнил их. Прошло больше двенадцати лет, но их образы сохранились в памяти так четко, как будто отпечатались каленым железом.

Посмотрев в глаза родителей, я вдруг понял, на что я трачу бесценный дар. Когда-то их смерть пробудила во мне силы Поглотителя, можно сказать, это их последний подарок. А я его трачу на фигурки изо льда.

Стоило этой мысли пролететь в голове, все фигурки рассыпались в прах. В ванной забурлила вода – хорошо, что я заморозил ее не полную. Остались только родители. Они смотрели на меня с любовью, а над их головами расцветала прекрасная ледяная сакура. Ее я не создавал, она появилась как будто сама по себе и была по-настоящему прекрасна.

– Завтра утром нам нужно выезжать, – голос Кайто раздался сзади, заставив меня вздрогнуть. Я обернулся и увидел, что в руках он держит маленькую железную сакуру. В ответ на мой вопросительный взгляд он тихо произнес: Она получилась сама по себе. Как и у вас, господин. Магия зовет нас. На завтра у нас куплены билеты на поезд на полдень. Мы поедем в самое замечательное место, где цветет сакура. Вы увидите мою страну во всем ее великолепии, – он слабо улыбнулся и поставил фигурку на стол. Он казался таким постаревшим…

– Конечно, мой друг, – я тронул его за плечо. – И я думаю, это будет отличное путешествие.

Кайто кивнул и, ничего не сказав, пошел в свою комнату. Я тоже отправился в постель, оставив фигуры родителей. Пусть они сегодня будут со мной. А завтра будет новый, долгий день…

Поезд мчался по рельсам, рассекая свет рассветного солнца. Он двигался практически бесшумно и очень быстро – сказывались передовые японские технологии. Кайто взял места у окна, чтобы мы могли наслаждаться пейзажами его родной страны. По его счастливой улыбке и печальным глазам я понял, что идея оказалась удачной.

– Господин Влад… – голос Кайто вывел меня из размышлений. Старый самурай не отрываясь смотрел в окно, как будто пытался разглядеть там кого-то.

– Что такое, Кайто? – я уловил странные нотки в его голосе, как будто он в чем-то провинился. Такого я никогда не слышал.

– Я много раз рассказывал вам о своей жизни… Но мне кажется, что у вас сложилось неправильное представление обо мне. Подождите, – он поднял руку, не давая мне сказать. – Я действительно верно служил своему господину, а потом он в своей мудрости отпустил меня странствовать. Никому больше такого не дозволялось и даже я сам протестовал, ведь моя жизнь принадлежала ему. Но сейчас о другом: мы не благородные воины. Самураи профессионально убивали, и всегда считали себя выше простых людей. Я мог убить крестьянина просто потому, что он медленно мне поклонился. Или вырезать целую деревню, не испытывая ни капли сожаления… Сейчас, глядя на свою родную страну, я вспоминаю те ужасные вещи и поражаюсь, какими мы были тогда. Прошло несколько столетий, я изменился, но лица тех людей все равно не дают покоя…

– Кайто, – я наклонился к старику. Он оторвал взгляд от окна и посмотрел мне в глаза. – Пойми, ты много раз уже искупал свои грехи. Воспоминания останутся навсегда и может быть, и хорошо, что ты хранишь их. Но нужно отпускать то, что мучает тебя. Это никак не исправить. Это произошло так давно, что, наверное, никто и не помнит. Тем более, тогда вы не считали, что делаете что-то плохое. Так вы жили. В Европе, поверь мне, происходили вещи и похуже. Но у вас были правила, хоть какие-то, а там зверства. Тебе нужно простить себя.