Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Когда строительство приблизилось к завершению, мастера-пивовары и их кланы прочитали свои старые книги рецептов, и заказы на лучшие ингредиенты были отправлены в другие холды и земли Империи. Обширные склады пивоварни теперь были заполнены бочонками с различными сортами солода и ячменя, дрожжами и медом, а также различными другими ингредиентами, некоторые из которых были секретами клана для многих поколений.

Барундин стоял на сцене, сделанной из пустых бочек, а вокруг него, перед входом в пивоварню, толпилось множество гномов. Рядом с ним стояли пивовары и инженеры, среди которых был и Ванадзаки. Странствующий гном возобновил свои клятвы с гильдией, и в качестве акта милосердия они избавили его от унижения ритуала штанины и изгнания. Вместо этого он согласился работать над восстановлением пивоварни бесплатно, и действовать так, чтобы подавить действия даже самых непокорных гномов. С помощью Ванадзаки работа продвигалась быстро, и теперь, всего через три года после его возвращения, пивоварня была закончена.

В руке король держал зерна ячменя, которые он нервно переминал в ладони, ожидая, пока толпа успокоится. Солнце грело ему лицо даже в такую рань, и он сильно вспотел. Когда наступила тишина, Барундин откашлялся.

— Сегодня великий день для Жуфбара, — начал король. — Это славный день. Это день, когда мы снова можем заявить о своих правах на наследие наших предков.

Барундин поднял руку и позволил зернам просочиться сквозь пальцы, стуча по деревянному бочонку под ногами.

— Кто-то может подумать, что это простое семя, — продолжал он, глядя поверх толпы на горы. — Но не мы, не те, кто знает настоящие секреты приготовления пива. Эти простые семена содержат в себе сущность пива, а в нем — сущность нас самих. Именно в пиве мы можем судить о наших лучших качествах, ибо оно требует знания, умения и терпения. Пиво — это больше, чем напиток, больше, чем что-то, чтобы утолить жажду. Это наше право, его создание перешло к нам от наших самых древних предков. Это кровь нашего народа, наша крепость. Эль, который мы будем пить, будет долго готовиться, проверяться на его качество, проверяться в тавернах.

Барундин стряхнул последние крупинки с ладони и повернулся к собравшимся гномам с яростным выражением лица.

— И точно так же, как эль должен пройти испытание, чтобы доказать свои качества, так должны пройти его и наши воины. Скавены разбиты, их угроза нам миновала. Наши пивоварни восстановлены, и в этот самый день первые пинты прекрасного эля начнут свою жизнь. Эти задачи выполнены, но есть одна великая задача, которая все еще остается невыполненной, клятва, которую еще предстоит выполнить.

Барундин повернулся к востоку и обвел рукой открывающийся вид, его жест охватил поднимающиеся вершины гор Края Мира и ясное голубое небо.

— Это мои земли, — сказал он, и его голос стал громче. — Это ваши земли! С незапамятных времен мы жили на этих вершинах и внутри них, и до скончания мира мы останемся здесь, такие же непоколебимые, как горы, с которых были высечены наши души. Но мы никогда больше не узнаем мира, пока на наших землях лежит гнусная зараза, с которой мы не осмеливаемся встретиться лицом к лицу. К востоку отсюда мерзкие, отвратительные гроби разграбили наши шахты, украли наши залы, осквернили наши туннели своим присутствием. На протяжении многих поколений они вторгались в наши владения, их зловоние наполняло таверны и питейные притоны наших предков, их черные глотки дышали воздухом, которым когда-то дышали наши сородичи.

Барундин снова перевел взгляд на толпу, которая теперь громко перешептывалась, разгневанная его словами.

— Хватит! — рявкнул Барундин. — Мы больше не будем сидеть сложа руки, пока эти куски грязи живут и размножаются в наших домах. Мы больше не будем шептать имя Дуканкора Гробказ-а-Газана. Мы больше не будем пялиться в свой эль и игнорировать тварей, которые стучатся в нашу дверь. Гроби больше не будут чувствовать себя в безопасности от нашего гнева.

— Смерть гроби! — крикнул кто-то из толпы, и этот крик подхватили десятки глоток.

— Да! — крикнул Барундин. — Мы выступим вперед и убьем их в их логове. Мы снова построим Грунганкор Стокрил, и он будет наполнен светом наших фонарей, а не тьмой гроби; он будет звучать под сердечный смех наших воинов, а не хихиканье зеленокожих.

Барундин принялся расхаживать взад и вперед по сцене, слюна летела с его губ, пока он разглагольствовал. Он указывал на юг, за Черноводную.