Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Барундин поднял щит и бросился бежать, отражая натиск зверя своим собственным ударом. Цепь отскочила от щита короля в ливне искр, и он нырнул под яростный удар клинка крысоогра. С ворчанием Барундин поднял Гоблинобойца, и лезвие вонзилось во внутреннюю сторону бедра монстра.

Тот взвыл и набросился на Барундина, его удар врезался в щит с силой кузнечного молота, отбросив короля назад и заставив его потерять хватку на Гоблинобойце. Поднявшись на ноги, Барундин снова нырнул за щит, когда цепь закрутилась вокруг головы крысоогра и рухнула вниз, расколов каменный пол.

Его короткие ноги гнали его вперед, Барундин бросился на крысоогра и врезался краем щита в ее живот, поморщившись, когда удар сотряс его плечо. Воспользовавшись короткими мгновениями, которые этот отчаянный поступок принес ему, Барундин схватил рукоятку Гоблинобойца и вырвал ее, темная кровь хлынула из раны на ноге мутировавшего монстра.

С обратным ударом Барундин опустил лезвие рунного топора вниз и пронзил колено крысоогра, рассекая плоть и раздробляя кости. С заунывным визгом крысоогр рухнул на пол, взмахнув рукой с клинком и проделав борозду на нагрудной пластине доспеха Барундина. Используя свой щит, чтобы отбить ответный удар, король шагнул вперед и вонзил в грудь существа Гоблинобоец, лезвие рассекло деревянные щепки и бледную, покрытую мехом плоть.

Снова и снова Барундин поднимал топор и замахивался им, пока не утихли удары крысоогра. Тяжело дыша от напряжения, Барундин поднял глаза и увидел, что другие монстры сражаются с молотобойцами. Еще больше скавенов хлынуло из туннеля, и линия дварфов прогнулась под тяжестью атаки, отброшенная назад численностью орды.

Треск выстрелов и грохот случайных пушечных выстрелов эхом отдавались в Четвертом Глубинном Зале. Вспышки варп-молний и свечение рун высвечивали бородатые лица, выкрикивающие боевые клятвы, и крысоподобные черты, искаженные рычанием. Звук рога присоединился к суматохе, и серебристая кучка воинов-гномов протиснулась сквозь суматоху, их оружие прорезало полосу через массу скавенов.

Железнобойцы Таронина бросились к королю, их громриловые доспехи с вырезанными на них рунами сияли в свете фонарей и магической энергии. Практически невосприимчивые к атакам своих врагов, ветераны туннельных боёв ворвались в армию скавенов, как кирка в камень, отбрасывая врагов в сторону и маршируя по их обтесанным трупам.

Ободренные этой контратакой, гномы, среди которых был и Барундин, снова ринулись вперед, не обращая внимания на свои потери, отмахиваясь от ран, чтобы загнать скавенов обратно в туннель.

Сражаясь, Барундин увидел, что серого провидца больше нет в поле зрения, и чувствовал, что победа близка. Все больше и больше скавенов выходили из кровавой схватки, их нервы были сломлены. Дюжинами, а потом и сотнями они бросились врассыпную, рубя друг друга в попытках вырваться и добраться до выхода.

В отличие от аккуратных, геометрических построек и прямых линий гномьих шахт, туннели скавенов были немногим больше, чем звериные норы, вырытые в грязи и с трудом пробитые когтями в твердом камне.

Соединяя между собой естественные пещеры, подземные реки и темные трещины, они простирались в глубь горы во всех направлениях.

Подземный лабиринт не имел никакого плана, никакого смысла или причины для его расположения. Некоторые туннели просто заканчивались, другие часто оборачивались назад, поскольку они искали более легкие маршруты через скалы гор Края Мира. Одни были широкими и прямыми, другие такими маленькими, что даже гному приходилось опускаться на четвереньки, чтобы передвигаться по ним.

Стены были скользкими от проходящих существ, их маслянистые, мохнатые тела делали камень гладким в некоторых местах в течение многих лет. Запах их мускуса был подобен облаку, которое постоянно висело над охотничьими отрядами Жуфбара, когда они пытались выследить скавенов и нанести на карту их логово. Задача была почти невыполнима, что еще больше осложнялось опасением засады и спорадическими боями, которые все еще вспыхивали.

Большинство экспедиций возглавляли отряды железнобойцев, чье мастерство и доспехи были бесценны в таких тесных пределах. Спускаясь в сырой лабиринт нор, они брали с собой сигнальные фонари и оставляли небольшие группы часовых на перекрестках и углах. Отслеживая таким образом огни маяков, различные стороны могли общаться друг с другом, хотя и на относительно коротких расстояниях. Сами туннели делали навигацию по шуму почти невозможной, со странным эхом и разрывами в стенах через невидимые трещины, заставлявших любой звук казаться ближе или дальше, чем он был, или казаться, что он исходит с другого направления.