Александр Верт - Правила борьбы

– Ты только не уходи, – просил он, принимая следующую колючку.

– Я больше не уйду, – обещал Виту. – Прости, что вообще так долго.

– Ничего…

Кастер улыбался, принимая еще одну колючку. Лицо его действительно менялось. Боль явно отступала, в глазах появлялся пьяный туман, и тогда он отказывался от очередной колючки.

– Не хочу совсем ничего не понимать, – говорил он.

Он хотел проститься. Хотел посидеть в тишине с Виту и уснуть на его руках. Он хотел ему столько всего сказать, объяснить, что все, что было у них, очень важно, но слова при этом не находились и вообще казались глупыми.

Виту и без слов его понимал. Он приподнимал его голову, вытягивал из-под нее тюк из одежды и садился на край сидения, чтобы стать лучшей из подушек. Он гладил Кастера по волосам и молчал, не прощаясь, а просто наслаждаясь моментом, где они еще есть.

– Ты отдашь мне свой жетон? – спрашивал он в итоге.

– Конечно, – радостно отвечал Кастер. – Я бы не додумался.

Он действительно вдруг ощутил себя счастливым, словно нашел способ остаться с Виту навсегда. От этой радости на щеках появлялся румянец, и находились силы поднять голову, снять жетон и вложить ее в подставленную ладонь.

Он знал, что это конец, и уже устал ждать этого конца, потому, как только пальцы сжали жетон, он прикрыл глаза и спросил:

– Пистолет или нож?

Он не сомневался, что Виту поймет его правильно.

– Нож, – без сомнений ответил тот.

Пистолет в его руке мог дрогнуть, а еще он был криклив, такое оружие могло только испортить и момент, и улыбку на лице Кастера, которую безумно хотелось сохранить и запомнить.

Улыбку самого простого и доброго парня, которого Виту когда-либо встречал.

– Спасибо, – шептал Кастер. – Давай еще немного колючек и я посплю.

– Конечно, – соглашался Виту и давал ему еще, пока сам Кастер не отказывался, не в силах даже открыть глаза.

Он проваливался в пустоту, и ему не хотелось делать это в тишине, а дурацкие колючки вместе с болью забирали ощущение руки, все еще гладившей его волосы.

– Когда я проснусь, все будет иначе, – прошептал Кастер, желая услышать голос Виту.

– Конечно, – отвечал тот без сомнений, не в силах сказать больше, не сорвавшись на крик, а Кастер вдруг ловил дрожь в его голосе, резко открывал глаза и просил, даже требовал строго:

– Обещай мне, что ты когда-нибудь доделаешь тот двигатель. Тот, что круче Белой Молнии. Он офигенный.

У Виту задрожали губы. Это было просто не честно.

«Живи» – по сути, говорил ему Кастер и не оставлял права на отказ, еще и смотрел так упрямо, так решительно, всем своим видом подтверждая: «Да, живи!»

– Обещаю, – говорил Виту, с огромным трудом выталкивая слова и закрывая глаза, чтобы не начать снова орать на весь мир. – Отныне ты, я и физика вместе навсегда.

Тут он не лукавил, зная, что Кастера он никогда не забудет.

– Круто, – говорил Кастер и закрывал глаза.

Он дышал глубоко и ровно, но по пальцам проходила судорога, только боли он не чувствовал и улыбался, засыпая, просто засыпая, словно позади был трудный день и бурный секс, а теперь можно было и расслабиться рядом с тем, кто его понимал.

– Прощай, – шептал Виту, зная, что Кастер крепко спит и уже ничего не услышит, и не почувствует уже никогда.

Он доставал нож и, не давая себе опомниться, одним движением перерезал Кастеру горло, оставляя улыбку на его губах, обжигая себе пальцы кровью и не веря, что сам все еще может дышать.

Он тихо поднимался, опускал его голову на сидение и уходил, выходил из пещеры, ронял нож и брел прочь, на ходу надевая жетон.

Под безжалостной Зеной, средь песков Пекла, остался человек, на жетоне которого вырезано имя: «Кастер Дарс», и не важно, что этого человека когда-то звали Витур Калибан, куда важнее, что, обрезав волосы, он больше никогда не будет бояться, потому что вместе им ничего не страшно.