Иван Булавин - Хромой

По инерции я откатился в угол, а разъярённый монстр с волчьей головой (я смог разглядеть, поскольку фонарь всё ещё оставался у меня в руке) бросился сверху. Одновременно прогремели три выстрела, в том числе из дробовика Петра. Он-то меня и спас, горсть рубленого свинца слегка сметила траекторию полёта тяжелой туши. Искусственные когти, имевшие вид крюков, заточенных с внутренней стороны, выбили искры из каменного пола в двадцати сантиметрах справа от меня.

Перехватив ружьё левой рукой я дважды выстрелил в упор, картечь отлетела от невидимой брони и ударила по стенам, а одна прилетела мне в бедро. А вот пуля попала точно в цель, но монстра не убила.

Я отползал назад, перебирая локтями (и, кажется, даже ягодицами), при этом тщетно пытался перезарядить ружьё. Ещё один бросок и мне конец. Но тут мои коллеги по опасному ремеслу открыли шквальный огонь, особенно постарался Пётр, самозарядный дробовик выдавал один заряд за другим, вырывая новые клочья шерсти из костюма врага, когда магазин опустел, ещё дважды выстрелили Эйнар и Кейн. Закутанный в волчью шкуру монстр сполз по задней стене коридора.

Боль становилась нестерпимой, я на ощупь вытащил из кармана знакомую жестяную коробочку и отправил в рот синюю таблетку. Скоро подействует.

Выход из подземелья нашёлся быстро в виде люка на потолке, снизу это был деревянный люк, а сверху его покрывали тонкие каменные пластины, неотличимые от покрытия пола. Помогая друг другу, мы поднялись в один из коридоров замка. А потом втащили туда же свой охотничий трофей. Сделать это было совсем непросто, весил этот негодяй полтора центнера, не меньше.

Осмотрели его уже в зале, бросив у камина. Монстр, как и следовало ожидать, был бутафорский, крупный мужик, одетый в стальные доспехи, поверх которых была надета волчья шкура, сверху была надета волчья голова, позаимствованная у чучела. Когда её сняли, то в свете фонарей показалось лицо немолодого мужика, по самые глаза заросшего жёсткой бородой, неровно обрезанной снизу ножом, даже в смерти оно было перекошено злобой, зубы сжаты, а в мёртвых глазах застыла ненависть ко всему живому. В руке он крепко сжал странное приспособление, отдалённо напоминающее перчатку Фредди Крюгера, только когти были пошире и покороче.

— Вот так и закончился давний спор за наследство, — проговорил граф, спокойно разглядывая мёртвого дядю. — Вы сделали свою работу, господа, я в долгу не останусь.

С рассветом мы выбрались в деревню, перетащив на носилках убитого, было тяжело, но оно того стоило. Сначала мы показали его в своём первозданном виде, с маской волка на голове, а потом, когда вопли ужаснувшихся крестьян слегка улеглись, граф эффектно стянул с него маску и объявил, что убийца, который много лет маскировался под чудовище, теперь убит и более никому не навредит, добавил, что это был его дядя, который хотел его извести и заполучить наследство. Пиар эффект был потрясающий, толпа возликовала и принялась обнимать друг друга, но граф тут же напомнил, что нам нужна повозка, что среди нас есть раненые, которых стоит поскорее отправить к лекарю.

Последнее было как нельзя к месту, таблетка сняла боль, но большая рана продолжала кровоточить, кровь пропитывала уже третью повязку, а я сам изрядно ослабел. Плохо выглядел и Кейн, лицо которого украшал длинный порез. Когда нам подогнали вполне пристойную повозку, мы стали на неё грузиться, а я, пользуясь случаем предложил графу взять с собой того парня, что пострадал от лап его дяди. Раны его были ужасны, скорее всего, скоро он умрёт, если не получит квалифицированной медицинской помощи. Граф поморщился, видно было, что жизнь крестьянина его нисколько не заботит, но всё же согласно кивнул. Вот и ладно, если доктор заломит цену, я заплачу из своих наградных, в этом мире такое прозвучит глупо, но для меня человеческая жизнь имеет значение.

По дороге мы заехали в замок графа, который, уверен, скоро станет его временной резиденцией, там граф нас покинул, сбросив с телеги труп убитого дяди, а мы вчетвером отправились в город, где нас уже ждал в своей клинике доктор Штельман.

Лечение нас троих заняло в общей сложности около часа. Кейна он просто зашил, стараясь сделать шов менее заметным, меня штопать пришлось долго и трудно, хорошо, что таблетка сняла боль, я вообще ничего не чувствовал. Заштопав рану и наложив повязку, доктор взял зажим и полез в рану на бедре, он уже понял, что я ничего не чувствую, а потому действовал максимально бесцеремонно. Зато эффективно, после двух минут ковыряний картечина покинула моё бренное тело, а саму рану он просто заклеил пластырем.