Борис Сапожников - Pulp

— Шуточки у моего орудия глупые, — посетовал Конрад, убирая часы и выхватывая клинок из всё ещё висящих в воздухе ножен.

Я носком ботинка подбросил меч, однако обнажать его не собирался. Брошенный левой рукой нож полетел прямо в грудь полковнику. Тот небрежным движением отбил его — фехтовальщиком он был отменным. Я и не надеялся, что столь простой трюк застанет Конрада врасплох. Пистолет Берга в моей правой руке, который я выхватил одновременно с ножом, трижды рявкнул. Зачарованные пули пробили мундир на груди Конрада — по тёмной ткани начали расползаться чёрные пятна крови. Одновременно заговорили пистолеты Серой Лисицы и Чёрного Змея — стреляли они в ручного демона полковника. Я присоединился к ним, расстреливая в него весь магазин.

Когда наше оружие умолкло, а мы принялись перезаряжать его, нашпигованный пулями из быстрого серебра демон покачнулся, словно от порывов ветра. Он закричал, хотя ни единого звука не раздалось, на нас обрушилась волна его боли и безумия. Пули рвали на части не только плоть его носителя, но саму сущность демона. Мы с Чёрным Змеем припали на колено, поражённые могучей, отчаянной ментальной атакой.

Первой снова начала стрелять начала Серая Лисица. Как все эльфы, она куда лучше защищена от подобных нападок, и я мог лишь порадоваться, что она была со мной в тот день. Ментальный напор демона пошёл на убыль, и мы с Чёрным Змеем смогли открыть огонь. Не поднимаясь с колен, мы всаживали одну пулю из быстрого серебра за другой в парящую над полом долговязую фигуру носителя демона.

Не знаю, чья именно пуля прикончила его — у всех троих магазины опустели, когда крик твари стих и она рухнула на пол в считанных шагах от полковника Конрада. Мы подошли к носителю демона, я присел рядом и снял с него противогаз. Надо мной замерла Серая Лисица с обнажённым мечом, готовая в любой миг отсечь ему голову, если он слишком подозрительно дёрнется. Чёрный Змей целился в него из самозарядного карабина.

Все предосторожности были излишни — демон не мог обрушить на нас преисподнюю. Его глаза были плотно зашиты суровой ниткой. Лысую голову уродовали шрамы и следы от трепанации, над ним явно хорошо поработали. Может в этом госпитале, а может где-то ещё. Он приподнялся, веки дрогнули — и в тот же миг рядом со мной тихо прошелестел клинок меча Серой Лисицы. Уродливая голова носителя демона покатилась по полу, веки его так и остались закрыты.

Однако в то невыразимо короткое мгновение, что наши взгляды снова пересеклись, я узнал всё. Не полковник Конрад руководил тут всем, а демон, и именно он привёл меня сюда. Конрад узнал меня, глядя глазами одного из своих офицеров, во время схватки в безвестной рыбацкой деревушке. И тогда-то демон, воплотившийся из боли и безумия сумасшедших солдат, вложил Конраду в голову мысль о том, чтобы заманить меня и вызвать на дуэль. Не полковник хотел этой встречи, но демон, поглотивший его душу. Конрад считал его своим орудием, но сам был лишь средством достижения цели.

— Он мог бы прикончить нас, — сказала Серая Лисица, вытирая клинок о мундир полковника.

Я поднялся на ноги.

— Мог, и пули бы не спасли, — кивнул я, — но демон хотел вовсе не этого.

Чёрный Змей смотрел на нас слегка растерянным взглядом. Серая Лисица поняла всё, потому что была эльфийкой и куда лучше нас разбиралась в магии. Мне открылась правда о мотивах демона в последний миг его существования. А вот Чёрный Змей ничего не понимал.

— Демоны, — сжалилась над ним Серая Лисица, — не умирают по-настоящему. Они возвращаются в первородную материю, из которой их воплощают. Пребывание в нашем мире для них мучительно, и они жаждут вернуться обратно как можно скорее. Но этот остров не пускал демона, он был привязан к нему, воплощённый страданием и безумием населявших его людей.

— А мы расстреляли его и отправили-таки восвояси, — понял Чёрный Змей.

Я бросил противогаз на пол и снова вышел на балкон. Тысячи человек, теперь уже не понять, обдиратели они или нет, слонялись по внутреннему двору дома скорби. Они вели себя как сомнамбулы, что-то бормотали под нос, невнятные голоса их слились в единый гул, словно от громадного улья, полного безумных пчёл.

Я опёрся на перила и смотрел на этих потерявших всякую агрессию беспомощных людей. Что с ними теперь делать, я совершенно не представлял. Однако одно знал точно — бросать их здесь нельзя. Они просто вымрут тут через несколько месяцев, неспособные позаботиться о себе. А значит, заботу о них придётся брать мне, хотя есть у меня одна кандидатура в добровольные помощники в этом деле. Доктор Сальватор мне точно не откажет.