Иван Булавин - Студент

— Он много знает, — сказал Цыган и замолчал.

Дальнейшее я мог наблюдать краем глаза, лёжа под столом. Цыган вдруг превратился в размытое пятно, потом появился за спиной у Молота и одним движением руки с ножом перерубил его толстую шею. Сом успел выстрелить, но не попал, Цыган уже был рядом с ним. Движение ножа я не разглядел, но под подбородком у несчастного стал открываться новый рот, а на грудь ручьём хлынула алая кровь. Пьер вынул пистолет, но тут же его уронил, в голову его, точно между глаз, вонзился брошенный Цыганом нож. Клинок вошёл глубоко и показался из затылка.

Но на этом дар Цыгана закончился, видимо, был ограничен во времени, он вдруг стал двигаться с обычной скоростью, а потому от выстрела из ружья увернуться не смог. Картечь разбила плечевой сустав, рука повисла на сухожилиях, на полу образовалась лужа крови, которая постепенно увеличивалась.

— Студент? — недоумевая, спросил он, глаза были широко распахнуты, а лицо его заливала бледность. — Как?

— Очень просто, — ответил я. — Это мой дар, теперь он достаточно развит, чтобы пропускать пули, а вы были так поглощены собой, что даже не заметили отсутствия крови. Но это уже неважно. Лучше ты мне ответь. Зачем? Чего ради ты это сделал.

Я кивнул на троих убитых. Со мной всё ясно, меня и брали изначально, как жертвенного барашка. А они по сюжету были его друзьями.

— Студент, — слабым голосом проговорил он, — ты не понимаешь…

— Я всё понимаю, — перебил я его. — И даже знаю, что ты мне скажешь, что такова жизнь, что таким не делятся. Что такая добыча только для одного, не для всех. Так?

Он слабо кивнул, глаза его подёрнулись пеленой.

— Оправдание, оно, как дырка в жопе, у каждого есть, — презрительно сказал я. — Странно, но среди вас только кваз был похож на человека. И Улей тут ни при чём, это в вас было изначально, всегда.

Цыган уронил голову на грудь и затих, я сгрёб со стола мешочек, высыпал на ладонь белые шарики и пересчитал. Шесть. Ссыпав их в карман, я подхватил ружьё и спокойно пошёл к выходу. Там сейчас твари, уже доевшие группу, но они мне теперь ничем не угрожают.

Идти было неприятно, никто из них ничего не мог мне сделать, огромные лапы проходили сквозь меня, а я спокойно шагал вперёд. Но ощущения всё равно были неприятными, особенно, когда огромные пасти с акульими зубами пытались откусить мне голову.

Дойдя до середины двора, я не выдержал и остановился.

— Ребята, вы мне надоели, — сказал я и картинно засучил рукава.

Расправа заняла около получаса, ещё два часа ушло на то, чтобы собрать добычу. Пусть я теперь стал неуязвим, но добыча ещё никому не мешала, в конце концов, её можно просто раздать нуждающимся. Обошёл я и тех тварей, что лежали в поле, расстрелянные огнём нашего отряда. Семьдесят две жемчужины, около тысячи двухсот горошин и полмешка споранов. Богатство, сопоставимое с первыми номерами журнала «Форбс» из старого мира. Нужно оно мне? Пригодится, обязательно пригодится, предстоит путешествие по всему Улью, изучение новых мест, знакомство с новыми людьми, охота и другие приключения. Я ещё молод, чтобы становиться отшельником, уставшим от мира.

Рика сидела за столом с грустным выражением лица и перебирала фотографии. Не знаю, получила ли она от этого хоть какое-то облегчение, или я только разбередил старые душевные раны. Наконец, она положила фотографии на стол, провела над ними ладонью и повернулась ко мне. Бумага начала обугливаться, а потом вспыхнула огнём, превращаясь в пепел. Глаза её смотрели на меня с надеждой.

— Спасибо тебе, — сказала она. — Мне, правда, стало легче.

— А что теперь? — спросил я.

— Ну, — она хитро улыбнулась. — Ты ведь обещал.

— Думаешь, тебе со мной будет лучше? — с сомнением произнёс я.

— Уверена, — она встала со стула и подошла ко мне. — Обязательно будет. А здесь я быть не хочу. Люди тут хорошие, вот только я им чужая. Забери меня. Прямо сейчас.

— А школа?

— А что школа? — встрепенулась она. — Там всё равно ничему полезному не учат.

— А я не люблю необразованных девочек, если хочешь пойти со мной, бери учебники и тетради, буду учить тебя сам.

— Ну, да, — она немного расстроилась. — Ты-то явно в школе отличником был.

Я вздохнул.

— Понимаешь, солнышко. Таким, как я, в жизни обычно ничего не светит. Совсем. Нет ни силы, ни красоты, ни золотых рук, ни богатых родителей. Единственное, чем мы можем пользоваться, — это мозги. А мозги, да будет тебе известно, тренируются учёбой, какими бы бесполезными ни казались тебе школьные предметы. Выбирай: со мной и учиться на привалах, или же быть неучем и остаться одной.