Гай Орловский - Стальные перья

– Здесь? – спросила шаманка.

Откуда-то появились два леопарда. Не пятнистые, как были в лагере, а темные, как ночь, с зелеными глазами и красными пастями. Звери угрожающе зарычали. Брестида отступила на шаг. Вместе с ней отступили и Аэлло с сагатами.

– Лейла, – снова позвала она.

Шаманка подняла вверх руку, и леопарды зарычали, разинув пасти. Стоило животным умолкнуть, шаманка тихо и твердо произнесла:

– Я все сказала. Уходи, Брестида. Твоей матери было бы стыдно за тебя.

Она развернулась и скрылась в самом большом шалаше.

К лошадям возвращались хмурые, с угрюмыми лицами.

Аэлло с трудом сдерживала слезы – как же так: проделать такой путь, чудом выжить у сагатов, в диком лесу… Найти шаманок, опередить мага, и все впустую?

– Одно радует, – хмуро сказала она. – Проклятый Рубиновый Трезубец у нас.

– Если сагаты нагонят, это ненадолго.

Поникли и сагаты. Грико пробовал вспомнить знакомых колдунов, но Брестида лишь головой качала. Демон камня в ритуальной пещере ясно и доходчиво объяснил, что с артефактом не так-то просто пройти в портал.

Когда сагаты пустили коней шагом, амазонка тронула пятками бока вороной, а Аэлло распахнула крылья, чтобы взлететь, сзади раздалось:

– Погодите!

Их догнало пятеро шаманок. Самая молоденькая заговорила.

– Мы поможем, Брестида. Попробуем помочь. Попробуем открыть Врата…

– А как же Лейла?

Шаманка уклончиво отвела глаза.

– Не злись на нее.

– Я не злюсь.

– Ты точно решила, что обязательно лезть в портал с этим трезубцем?

– Очень обязательно!

– Тогда нужно торопиться к каменным Вратам. Когда в полночь произойдёт раскол времени и пространства, мы усилим его. Вы попадете в Цитадель вместе с артефактом. Если успеем до полуночи.

Расположив шаманок по двое на лошадях, на вороной сидела Брестида с молоденькой шаманкой, Аэлло летела, а сагаты шли пешком, добрались до врат, что недалеко до лагеря амазонок, затемно.

Врата оказались двумя каменными глыбами, поставленными вертикально по сторонам дороги, по которой ехали к лагерю амазонок.

– Никогда не видела, как строят портал, – призналась Аэлло, с интересом наблюдая за приготовлениями шаманок. Прямо на дороге разложили костер, но когда она предложила свою помощь, не подпустили. Ветки занялись синим пламенем, стоило шаманкам поводить над ними руками. Столб синего огня взметнулся выше каменных врат.

Одна из шаманок оглянулась к гарпии.

– И не увидишь.

– Уходим, – позвала Брестида, дергая Аэлло и Семко за руки. – Когда расколется время и пространство, лучше быть подальше.

– Возвращайтесь, когда увидите искры, – сказала шаманок. – Врата будут готовы пропустить вас.

– Я помню, – кивнула Брестида. – Уходим!

Воздух сгустился, затрещал, зазвенел, каждый шаг давался с трудом. Грико обнял амазонку и гарпию за плечи, помогая идти. Юный сагат, загребая дорожную пыль чириками, двигался сам.

Гарпия хотела фыркнуть, высвободиться из объятий сагата, но поднявшаяся столбом пыль набилась в рот, в глаза, пришлось зажмуриться, переступать еле-еле, направляемой мощной рукой.

Когда звон и треск остались позади черным облаком, Аэлло обессиленно опустилась на землю. Брестида полила воды ей на руки, гарпия умылась, промывая глаза.

– Нам пора прощаться, – сказал Грико. – Кажется.

– Кажется, пора, – согласилась Брестида.

Сагат развернулся и пошел к дрожащим коням. Брестида проводила его задумчивым взглядом, дернулась, словно хотела что-то сказать, затем махнула рукой и нахмурилась еще больше.

Семко, избегая встречаться глазами с Аэлло, шмыгнул, запустил руку в сумку, вытащил наружу трезубец. Рубин зловеще сверкнул в сгущающихся сумерках.

– Держи, калавинка, – сказал юный сагат, протягивая Аэлло трезубец.

Стоило пальцам гарпии встретиться с металлом, тут же отдернула руку, заморгала, глотая слезы.

– Ай! Как кипятком ошпарило!

На влажной ладони стали стремительно наливаться волдыри.

Брестида осторожно приблизила руку к трезубцу. Отвела, взглянула на парнишку.

– Как ты его держишь?

Семко пожал плечами.

– Так меня колдун посвятил воде. Может, дело в этом?

– Как же быть?

– Сумку попробуй взять, – сказал Грико, подходя к ним. – А ты, Сем, замотай покрепче!

– Сейчас! – воскликнул юный сагат и побежал к коням.

Вывернул на землю все содержимое переметных сумок, торопливо похватал какие-то тряпки, принялся бережно обвязывать ими трезубец.