Олег Дивов - День коронации [антология]

Теперь главное, господа: если выпадет на нашу долю… еще один эпизод… что ж, страна потеряет всего сто двадцать или сто тридцать человек. Это на худой конец. А на этапе… как бы получше выразиться? подготовки эпизода легче «перебрать» несколько десятков человек, а не сотни и тысячи. Верно? Цинично, но верно. Власть с определенного уровня почти на сто процентов – прагматизм. Остаются лишь доли процента… чего-то другого, выше сутью… но их, скорее, можно почувствовать, чем уразуметь.

Умные люди трижды высмеяли его предложение, потом подумали, произнесли слово «хотя», десять раз посовещались и согласились. На Марсе так на Марсе. Оно ведь и правда: космос – это то, что у России всегда хорошо получалось.

И что теперь? Он стал жертвой собственного плана. «Адмирал Круз» благополучно сел на Марсе, выдвинул «кишку» переходного тоннеля к «Ольгину», пристыковался, по тоннелю прошествовали журналисты, патриарх, которого Кедров пропустил вперед из сугубого почтения, высокие представители договорившихся сил, а потом, в точном соответствии с протоколом, туда вступил сам Кедров с охранниками. От храма, где должна была проводиться коронация, его отделяло четыреста метров. И тут люки, бог весть по чьей воле, закрылись, образовав довольно крупный, отчаянно неуютный металлический гроб для пяти человек.

Права была жена: «Женечку – не отдам! Придумай для нее и для меня какую-нибудь правильную бумагу, что ни она, ни я власти твоей не наследницы. Ты свою башку на кон ставишь, это мне понятно, хотя и страшно за тебя до содрогания. Но ты же мужчина, раз в голову вбил, уже не своротишь. А ее – зачем?! Убьют ни за что ни про что…» И бумагу жене с дочкой дали подписать – самую что ни на есть крепкую. С тех пор его родная кровь ему не наследует. Обидно, но… спокойнее. Целее будут.

А впрочем, если погибнет только он, Кедров, на планетолете доставлен сюда еще и Суворов. На всякий случай, так сказать. Ради страховки. Кто, кстати, принял решение доставить Суворова «в обозе»? Уже и не вспомнишь… Да, он, Кедров, подписал… но кто внес в проект пунктик «вытащить запасника»? Власть с определенного уровня – это подписывание бумаг, поданных теми, кому доверяешь, или теми, кого поставили рядом с тобой люди, чье влияние непреодолимо. Ну, или не подписывание – на выбор. Как бы ты ни хотел разобраться во всем сам, ты не сможешь. Не сможешь… Нет, не сможешь… определенно не сможешь…

Кедров обнаружил, что уже не стоит, а сидит на полу. Мысли его путаются, спать хочется отчаянно. Он укусил себя за руку, отгоняя сон. Нет, сон – смерть, нет, нет!

Что ж, его заменят Суворовым… если там, в «Ольгине», еще цел храм, а на борту «Адмирала Круза» цел Суворов… Ничего. Пусть его, Кедрова, не станет, но дело все-таки сделают… Ничего. Ничего. Все равно после коронации Кедров должен был подписать указ о соправительстве. Он сам был бы царем… Николаем III, а при нем первый младший соправитель – Суворов, он же великий князь Нижегородский, и второй младший соправитель – от финансистов… как же его… фамилия… он же великий князь Новосибирский… Наследник – Суворов, потом его дети, потом… второй соправитель и его… и его… как же его зовут?

Кедров потряс головой, но вспомнить, как зовут ставленника денежных мешков, не смог.

«Все, пришла пора уходить. Не остави, Господи, раба Твоего Николая…»

– Встаньте!

Он не смог.

– А ну-ка…

Кедрова встряхнули как следует. Поставили на ноги. Он едва продрал очи. «Зачем? Заслонки опущены, теплее не стало, связи нет… Зачем? Зачем? Спать…»

– Не спать!! А ну-ка!

Кажется, его треснули по роже, да так, что искры из глаз посыпались.

– Что? Зачем…

– Соображаешь еще. Хорошо.

Его тормошил старший офицер охраны. Еще один охранник стоял рядом.

– Давай-ка… ложись на меня! – и старшой растянулся на ледяном полу. – От наших тел тепла немного получишь.

Обессиленному Кедрову помогли аккуратно опуститься на него. Сверху на Кедрова лег еще один охранник. Стало чуть лучше.

– Борисов! Охранять люк на «Ольгин»! Терентьев! Охранять люк на «Адмирала»! – сдавленно крикнул старшой своим людям.

Борисов, шатаясь, встал. Терентьев не пошевелился.

– По… почему? – спросил старшого Кедров.

– Ты царь. И я тебе служу.

– Я… еще… не…

– Это детали.

Кедров очень старался не заснуть. Все, что у него осталось в резерве, – собственная воля. Он молился. Он, едва шевеля губами, разговаривал с женой, с дочкой, потом ругал дядю, втравившего его во все это дело, потом опять молился и опять разговаривал с женой.