Владимир Атомный: Ингви фон Крузенштерн [СИ]

Крутой каменистый склон вывел на дикий пляж. Привычно воняет слизью, тухлой рыбой и морем. Где-то далеко поют дельфины. Солнце в зените.

Ингви приблизился к торчащим клыкам оголившихся скал, выглядящих, как пасть монстра. Вонь усилилась. Тут и там виднеются остатки судов, верёвок и прочего хлама. Словно кладбище.

Набравшая песка кожаная обувь погрузилась в чёрный ил, но снимать её нельзя — ноги запросто можно рассечь. Ингви теперь с трудом переставляет ноги, приближаясь к первым острым скальным выступам.

Схватился за скалу и тут же одёрнул руку. Нашёл взглядом порез — жирная капля крови набухла и скатилась струйкой. Вокруг места пореза стала распространятся синюшная опухоль. Яд!

Ингви с ужасом начал качать эфир, щедро плеская, словно пьяница несущий полное ведро воды. Потом собрался, насупился и уже обстоятельно растворил яд. Кожа быстро обрела здоровый вид, а порез затянулся.

— Великая Хель! — сплюнул парень. — Я даже входа ещё не нашёл, а уже чуть не сдох.

Богиня оставила реплику без ответа, но у Ингви вдруг открылось зрение — он увидел, что скальные клыки обмазаны светящейся, фиолетовой смолой, от которой исходит пар.

Двигаться по скользкому дну по колено в воде тяжело. Ещё и злые волны яростно накатывают. Парня качает, каждый склизкий участок норовит стать последним. Если схватиться всей пятернёй за ядовитую поверхность, то даже силы эфира может не хватить. И уж тем более, если врезаться корпусом.

Поэтому, когда очередная волна особо сильно толкнула, Ингви рухнул вперёд, в воду. Поток вдруг подхватил, взвихрившись. Чутье закричало, что задействована магия, но элементаль воды оказался столь сильным, что скрутил по рукам и ногам.

Его влекло всё ближе к скальной стене. Ингви даже успел увидеть зев пещеры, но потом его приподняло и тут же бросило в пучину. Дна почему-то не оказалось и сверху стал быстро меркнуть свет. Как только элементаль выпустил, Игви постарался выплыть, быстро заработал руками и ногами, ощущая острое желание сделать вдох. Ужас начал охватывать разум.

Сверху словно жёсткая крышка. Невидимая, но крепкая. Не будь парень одарённым или, как говорят на севере — гальдрамадром, то сгинул бы, уподобившись многим другим искателям. Но род взял своё и парень сумел успокоится и тут же вызвал тотем осетра, могучего и быстрого. Мышление чуть помутилось, но стало намного лучше видно и желание дышать практически исчезло. Ингви огляделся.

У самого дна чернеет вход. Не задумываясь, юноша поплыл в ту сторону. Воздух начинает заканчиваться, а того, что удаётся получать за счёт тотема, не хватает. Если бы было время на подготовку, то плавать Ингви смог много дольше.

Что-то успело внутри вздрогнуть и сжаться, но во тьму подводного лаза парень сунулся сразу. Проплыл пару саженей. Со всех сторон его стали стискивать водоросли или что-то на них похожее — в сгустившейся тьме не различить.

Но почувствовал другое — магический след существ, коим противно всё живое. Это страшные твари, их образы часто являются в кошмарах и даже отец не любит говорить об этом. Говорят, что лучше даже в мыслях избегать упоминания их имён.

Первым гальдрамадрам в древности пришлось труднее всего, ибо тварей, порождённых теми существами было намного больше нынешнего. Тогда и был найден Святой Огонь — единственное, что позволяет отпугнуть их.

Безмолвно крича от боли и пытаясь выпутаться, Ингви собрал последние остатки эфира и сотворил это пламя.

Сначала появился свет и, к ужасу парня, он высветил кости и черепа, на которых растут эти водоросли. Перед глазами пронеслись десятки судеб, оборвавшихся здесь. Потом пошли пузыри пара, от которых щупальца стали корчится, а юношу стало спешно выталкивать наверх. Спустя мгновения, отхаркиваясь и плюясь он выбрался на пол пещеры. Лишённый сил и с плывущим от перенапряжения сознанием. Но пока не отполз от воды на несколько саженей, не позволил себе его потерять.

— Милочек, просыпайся, — пропел чей-то приятный голос.

— Акх-гхар, — смог выдавить из себя Ингви и с трудом разомкнул веки.

Тут же сощурился от яркого света. Полежал немного. Вскоре глаза более-менее привыкли, и парень смог оглядеться.

Сбоку от лежанки сидит молодая женщина с длинными распущенными волосами. Мы в пещере, но не дикой, а вполне обжитой. Где-то неподалёку журчит вода. Из хода наружу доносятся крики чаек и шум прибоя.

— Вот, молодец, — с мягкой улыбкой похвалила красивая женщина. — А теперь садись.