Владимир Перемолотов - История Зеербургского подполья [СИ]

— Эй, боцман! Давай команду на всплытие и обсервацию!

Он склонился над картой, старясь угадать, где могут скрываться пираты. Лодку качнуло, ногами капитан почувствовал, как его корабль стремится вперед и вверх. Через несколько минут судно встало.

— Капитан! Капитан!

За дверью простучали сапоги боцмана.

— Нашлись! Есть связь!

В этот момент Косоокая Жаба выглядел как настоящий друг животных. В одной руке боцман держал пингвина, черно-белого как жизнь пирата, а в другой — почтового голубя.

Дон Макароно недовольно поморщился и отстранился. От пингвина несло рыбой и неорганической химией — дрессированные взрывчатые пингвины, сидели на нитроглицериновом прикорме и были исключительно взрывоопасны. Напрасно он приволок его, конечно, в капитанскую каюту, но связь — это жизненно важно..

— С «Инфлюэнции»?

— Да мой капитан!

Боцман попытался прищелкнуть каблуками, но у него ничего не получилось — помехой тому стали ковер и шпоры.

Капитан развернул письмо, пробежал по нему взглядом, улыбнулся.

Никуда, оказывается, товарищи не потерялись. Просто сидели в засаде за линией горизонта. Тоже ждали нападения на караван. И не зря сидели, оказывается!

— Ага! — с удовлетворением произнес он. — «Инфлюэнция» нашла пиратов!!! Ты понимаешь, что это значит, Жабчик?

— Нет, мой капитан!

— Их ждет засада!

На галеоны пираты наткнулись совершенно случайно. Так бывает — ищешь, ищешь и потом р-р-раз — совершенно неожиданно находишь. Или монету в кармане или галеон. Корабли выдал дым. Ходили бы они под парусами — ничего бы у пиратов не вышло, а вот дым хвостами плыл над горизонтом, показывая, где везут серебро. Правда, догонять их пришлось долго. Только ближе к вечеру чужие корабли мы могли различить безо всякой оптики. Я ждал, что пираты, как это и полагается по разным псевдоисторическим фильмам, облепят снасти, начнут орать и размахивать саблями и ятаганами, но ошибся. Вместо этакого бодрого бедлама по «Кровавой Мэри» прокатилась волна какой-то упорядоченной суеты. Люди подобрались, на палубе появилось оружие — ручные пулеметы, гранатометы… Бывалые люди готовились к абордажу. До суетливо перестраивающихся галеонов оставалось не больше двух километров.

Только впередсмотрящий, зацепившийся за бушприт, по традиции вероятно, размахивал-таки саблей.

А потом праздник резко кончился — прямо по курсу шхуны море вздыбилось крутым горбом и вытолкнуло из себя рубку подводной лодки… Засада!

— Сейчас нам дадут со всех дудок… — пробормотал Маленький, быстро сообразивший, что тут сейчас начнется. Пираты, конечно, молодцы, если что-нибудь надо пограбить, но подводные лодки просто так из воды не появляются. Обязательно должны быть последствия.

— К бою!

…Пингвин смотрел как обычно, но отчего-то дон Макароно видел в его взгляде то, чего там и быть-то не могло — мольбу о спасении. Капитан дернул щекой. Вот каждый раз так вот… Хоть из лодки не вылезай…

— Готов?

Косоокая Жаба этими детскими комплексами не мучился. Пингвин в его руках смотрелся не обреченным на заклание существом, а ласточкой, которую этот юный натуралист собрался отпустить на свободу.

— На что он ориентирован?

— На сайру.

Капитан кивнул, и молоденький юнга, что стоял за спиной, набрал на пульте программу. Лазерный проектор тихонько щелкнул, принимая задание. Прошло неощутимое мгновение, и на корме пиратской шхуны световой луч нарисовал силуэт маленькой рыбки. Она била хвостом, подпрыгивала вверх. Пингвин встрепенулся.

— Давай, — шепотом скомандовал дон Макароно, — нечего затягивать…

Птица из боцманских ладоней скользнула в воду и недоверчиво оглянулась, словно не верила в обретенную свободу.

— Ну что смотришь? — с грубоватой теплотой поинтересовался боцман. — Вон твоя рыба! Догоняй!

В темноте ночи ярко-желтый силуэт сайры тянул живую торпеду к себе словно магнитом. Черно-белый снаряд пискнул и растаял в темноте. Потекли секунды…

— Неужели промазали?

— Не должен.

— А что тогда?

— Ну, отвлекся, может быть…

Рыбий силуэт яркой меткой сверкал на корме шхуны, обозначая пингвину цель его жизни.

Бах!!!

Взрыв, подбросил кораблик, разбивая дерево, раскидывая пиратов. Оседая на корму, шхуна стала разваливаться. В бинокль я видел, как рушатся, раскатываясь по палубе громадные бочки.