Джей Кристофф - Репликант-13 [litres]

Габриэль поднял Иезекииля на ноги и развернул лицом к Лемон и Ане. Рыжая уже успела подняться, теперь она сжимала пустой пистолет Габриэля, а ее лицо заливали слезы. Но у ее ног лежала неподвижная Ана, забрызганная кровью, с тремя ранами в спине. Иезекииль сдавленно простонал, и его лицо исказилось в агонии.

– Нет…

Губы Габриэля коснулись уха Иезекииля, когда он прошептал:

– Ни у одного из нас не будет счастливого конца, брат.

Крик Иезекииля был глухим, полным боли. Стиснув зубы, он изо всех сил сопротивлялся захвату Габриэля. Не в силах справиться с давлением, болты, крепившие его протез к телу, заскрипели, кабели на спине натянулись до предела. Иезекииль повернулся и потащил Габриэля к выступу шахты. Под ужасный лязг металлических костей и звуков разрывающихся мышц Иезекииль наклонился и перекинул Габриэля через голову. С искрами, кабелями и кровью оторвав у Зика кибернетическую руку, Габриэль перелетел через перила и упал в шахту, издав страшный крик.

Фэйт все еще сражалась с Крикетом, изящно, словно ветер между каплями дождя, уклоняясь от его ударов. Ее изогнутый меч со свистом мелькал в воздухе, разбрызгивая в стороны гидравлическую жидкость.

– Жаль, мой маленький братик, что ты не такой быстрый, как я. – Девушка-репликант улыбнулась.

Только услышав крик Габриэля, она на секунду отвлеклась, оглянувшись через плечо. В ее обычно пустых серых глазах блеснул страх.

– Гейб?

И тут сверху на нее обрушились два громадных кулака, впечатав в пол. Крикет схватил ее за ноги и с силой швырнул обратно на мостик. Затем взвалил Фэйт на плечо и снова опустил. Брызнула кровь. Крикет продолжал молотить ее телом взад и вперед, разрывая кожу и кости Фэйт.

– Не!

Удар .

– Называй!

Удар .

– Меня!

Удар.

– Маленьким!

Зарычав, Крикет отшвырнул Фэйт через всю платформу. Ее покалеченное тело врезалось в хромовую сферу Мириад, снова окрасив «Три истины» Габриэля свежей кровью, а затем отскочило и рухнуло вниз, на другую платформу.

– Ана!

Иезекииль упал на колени перед ее телом. Крикет бросился через мост и, увидев свою хозяйку в лужице крови, зашептал:

– О нет, нет…

Лемон выронила пистолет и присела рядом с Аной, поникнув, словно увядающий цветок. По ее лицу текли слезы, рука зависла над бездыханным телом подруги. Она не чувствовала ничего, кроме боли от утраты, сделавшей ее безмолвной. Лемон дрожала всем телом. Она смотрела в невидящие глаза Аны, а их мертвый дедушка лежал рядом, всего в нескольких метрах от них.

Ану убили из-за нее. Эта девушка была ей больше, чем другом. Больше, чем лучшей в мире подругой. Она была ее семьей. Лемон не рассказала ей правду и теперь никогда не сможет загладить свою вину. Никогда не узнает, простила бы ее Ана или нет. Это было так несправедливо – они столько сражались, и оказалось, лишь для того, чтобы потерять Сайласа и Ану.

Для чего все это было? Что все это значило?

– Это не может вот так закончиться, – проговорил Иезекииль. – Не может…

Лемон увидела слезы в его глазах. Ему, наверное, было очень тяжело. Два года искать девушку, которую любишь, и потерять ее навсегда всего через несколько дней после того, как она нашлась…

– Лемон, – тихо позвал ее Крикет. – Мы должны идти.

– …Что?

– Габриэль порвал твой защитный костюм. – Большой бот показал на зияющую в пластике дыру, разорванную репликантом. – Радиация убьет тебя.

Лемон, не желая ничего слушать, покачала головой.

– Мы не можем оставить ее вот так…

– Мне жаль, – сказал большой бот. – Мне очень жаль. Она была моей хозяйкой. Я был создан, чтобы защищать ее. Но я не могу позволить тебе оставаться здесь, Лемон. Я подчиняюсь Первому закону. Мы должны идти. – Он протянул свою огромную металлическую руку. – Прямо сейчас.

Лемон взглянула на Иезекииля. Репликант лишь покачал головой. Она снова посмотрела на свою лучшую подругу, и мир превратился в размытое, бесформенное пятно. Это было так несправедливо.

Несправедливо!

– Прости меня, Крутышка, – прошептала Лем, захлебываясь слезами. Она ощущала привкус соли, боли, пройденных километров, пыли и крови.

Девушка протянула дрожащие пальцы и закрыла глаза подруги.

– Прости меня…

Но тут глаза Аны снова открылись.

Лемон вскрикнула, отползая прочь. Ее крик отскочил от забрызганных кровью стен. Иезекииль ошарашенно наблюдал, как Ана пытается встать. Крикет с изумлением смотрел на девушку, которая, пошатываясь, поднялась на ноги и прижала руки к окровавленной груди. Лемон увидела пулевые ранения. А потом увидела ужас в глазах Аны, которая переводила взгляд с Лемон на Иезекииля и Крикета – каждый из них был потрясен так же, как и она.