Максим Бондарчук - Легендарный [СИ]

Тут он снова посмотрел на меня.

— Странно, что она не дала о себе знать перед боем. Ты ведь не знал о ней, правда?

— Я был до последнего уверен, что это Виктор.

— А если бы узнал, как поступил бы в тот момент?

Я замолчал и предпочел не отвечать.

— Мое время прошло, ведь так?

— Увы, — ответил он с прискорбием. — Они ждут.

Он подошел к столу, взял несколько документов и зашагал ко мне, потом вызвал охрану — двое солдат вошли в кабинет и подняли меня за руки.

— Пошли, — сказал офицер, — тебе есть на что глянуть.

Мы направились по уже знакомому маршруту вниз, прямиком на самое дно, где размещались камеры заключенных. Слышались крики, вопли, стоны умирающих и тех, кто еще пытался выжить в этом проклятом месте, держась за остатки рассудка, сопротивляясь неизбежному безумию.

Смерть.

Смерть.

Смерть.

Они опять разбушевались. Безумцы почуяли жертву, готовясь отведать свежей крови. Мы шли медленно, заглядывая в каждую камеру. Через маленькую щель бронированной двери мало что можно было разглядеть, но иногда оттуда доносились звуки: кто-то отворачивался посмотреть на конвой, кто-то просто лежал неподвижно, не обращая внимания на людей, а кто-то, у кого сгинули во тьме тюремной камеры последние остатки человечности, бросался на двери, ударяя голыми кулаками и крича во все горло.

— Отпусти! Отпусти меня!

Вскоре конвой остановился у самой ямы. Опять драка, опять кто-то из двух окажется побежден и участи его нельзя будет позавидовать. Удар. За ним следующий. Кулаки врезались в побледневшую плоть, оставляя на ней заметные алые следы. Кровь сплевывалась, части отколотых и раздробленных зубов вывались на землю, а бой все продолжался. Вот один из них упал, ноги подкосились в самый опасный момент и теперь ему было не суждено подняться. Двери распахнулись, толпа разъяренных безумцев накинулась на него и брызги крови начали лететь в разные стороны.

— Мне жаль, старик, — начал офицер, — но следующий ты.

Меня отвели в отдельную камеру, находившуюся в самом низу и упиравшуюся смежной каменной стеной прямо в арену. Здесь все начиналось и все должно было закончиться. На полу лежали ошметки старой одежды, куски проржавевшей колючей проволоки, которой приговоренные к смерти обматывали руки и несколько окровавленных бинтов, тянувшихся по полу до самой стены. На них были нацарапаны имена. Много имен. На самых разных языках и наречиях. Длинные и короткие, выдолбленные каким-то невообразимым образом и просто нанесенные кровью, почерневшей от времени и влаги, но все еще отчетливо читавшиеся невооруженным взглядом.

У меня было время. Совсем немного: около двадцати минут, прежде чем останки поверженного несколькими минутами ранее заключенного уберут с арены до следующего боя. И мне ничего не оставалось как провести остатки жизни в полной тишине. Я не стал готовиться, просто сел напротив выхода и ждал, когда железные двери, как на Эль-Данго, распахнуться и я в последний раз дам бой, результат которого был известен с самого начала.

Послышались шаги. Время подходило к своему завершению. Группа солдат прошла вдоль стен тюремной камеры, открыла дверь и встала на выходе, ожидая моих действий.

— Не томи, — сказал один из них, держа автомат в рука. — Все уже заждались.

Я встал, сделал несколько шагов и вылез из камеры, попав сразу под луч прожекторов, бивших откуда-то сверху. Крики взрывом пронеслись по камерам. Все как на Эль-Данго.

— Заключенный номер 2024664. Наемник. Убийца. Дезертир. Причастный к многочисленным преступлениям на территориях Клана Волка и других секторах за Пределом, в том числе: грабежи, налеты, вымогательства, заказные убийства и участие в незаконных военных операциях.

Приговор зачитывали не долго.

Герой — кричали безумцы в клетках, а я молча шел к центру, пытаясь найти взглядом своего противника.

Герой — кричали они еще сильнее и вскоре противник появился передо мной. Высокий, сильный. Да, результат был очевиден, но разве не так все было на Эль-Данго? Разве не так я думал, когда держал оборону на заставе Мангуст? Нет. Ничего не предрешено. Стоило попытаться. Стоило драться, как в последний раз и победить, ведь иначе просто не могло быть.