Максим Бондарчук - Легендарный [СИ]

Удар был мгновенный. Все вокруг внезапно закружилось, как на дьявольской карусели. Что-то взрывалось, в нос ударил резкий запах раскаленного металла. По лбу потекла кровь и боль, спавшая до этого, резким болезненным укусом впилась в меня, заставив закричать что было мочи.

Ремни не спасли положение, я лежал на спине далеко от того места куда улетело кресло, чувствуя, как сломанное ребро упирается в кожу и готово вылезти окровавленным концом наружу. Машина Виктора не двигалась. Я лежал на крыше капитанской рубки и ждал, что скоро начнется резкое движение, меня сбросит на землю, где я и найду свой конец. Но ничего не происходило. Не было ни выстрела, ни движения. Я попытался подняться — боль. Еще одна попытка лишь вырвала из моей груди крик, отчего стало еще более невыносимо. Ребро в конце концов уперлось в кожу так сильно, что после третьей попытки подняться, прокололо ее, выглянув алым обломанным краем наружу.

Вдалеке догорал мех Никитина, объятый пламенем и дымом. Еще чуть дальше элементалы добивали последний вражеский мех, окутав его, словно осы. Оставались считанные минуты до момента, когда сражение закончится. В небе появились первые Визиготы. Истребители промчались над полем боя, оставив после себя характерный след, поднялись в небо и уже оттуда пошли обратным курсом.

Я оттолкнулся, повернул голову — было чертовски жарко. Нагретый металл остывал и все это место напоминало одну большую сковороду. Оттолкнулся еще раз, вон вдалеке показался люк выхода. Это то, что мне было нужно. Еще чуть-чуть, самую малость, а там и лестница и быть может медпак с обезболивающим. Еще пара метров, полтора. Я схватился за ручку рукой и тут же одернул, закричав сильнее прежнего. Кожа на ладони взбугрилась, покраснела и стала покрываться волдырями. Накалившаяся металлическая ручка была адски горячей. Я обхватил ладонь второй рукой, прижал к себе и чуть было не заплакал — так горячо мне было и невыносимо от боли.

— Вызываю головную машину… повторяю…вызываю головную машину.

В наушниках звучал голос хана. Диккерс продолжал посылать сообщения, а я, не в силах ответить, продолжал лежать, сжимая зубы от боли. Рука стала красной. Волдыри ощущались уже очень сильно и вскоре должны были лопнуть. Перемотав вторую ладонь остатками разорванной ткани, осторожно взялся за ручку. Было горячо. Нажав на нее, постарался провернуть против часовой стрелки. Сперва она не поддавалась. Потом ручка начала движение и скрип замков все сильнее бил в уши. Наконец люк распахнулся, поднялся вверх и откинулся в сторону. Расплавленный металл стекал по краям люка, собираясь небольшими порциями на краю. Я прислушался. Тихо. Внутри либо никого не было в живых, либо меня ждали.

Мне все же удалось кое-как выпрямиться, превозмогая боль спуститься по небольшой короткой лестнице вниз и увидеть кабину Виктора изнутри. Она сильно деформировалась после удара. Лобовое стекло рассыпалось в дребезги, оставив осколки лежать повсюду. Отдельные части впились, как иглы в стенки, часть из них пронзила насквозь внутренние перегородки, застряв в уже металлической части кабины.

Я прошел вперед, держась рукой за грудь и постоянно поглядывая на алое пятно в боку. Ребро жутко болело, хотелось кричать, но еще больше я хотел посмотреть Виктору в глаза. Я так долго ждал этой встречи, пока шел вспоминал все то, что он говорил, когда мы еще были братьями-сибами, думал, что может сейчас он скажет мне все, но едва обошел кресло со спины, как замер не в силах сказать что-то самому.

Пилот умирал. Изо рта текла кровь. Все тело было прошито осколками стекла, вонзившимися в кожу, словно стрелы. Пилот дышал. Грудь время от времени поднималась, жадно проглатывая воздух. Я подошел ближе, снял защитный шлем, закрывавший лицо и увидел ее. Пшеничные волосы скомкались под шлемом и небрежно лежали на ее лице. Прекрасные глаза смотрели на меня и маленькие капельки слез то и дело стекали по щекам, падая на окровавленную грудь.

— Я сразу узнала тебя. С первой секунды, как ты показался на поле боя, — из последних сил говорила Света.

— Ты не выстрелила.

— Не смогла… Я же говорила тебе об этом еще в том бараке. Не выстрелила на Аттестации, не смогла сделать этого и сейчас.

— Но… почему ты здесь? Как?

Она улыбнулась. Слезы перестали течь. Еще несколько раз она вдохнула теплый воздух и навсегда замолчала, а я стоял, как истукан и смотрел на нее, не понимая, что все на это закончилось. В наушниках опять появился голос хана. Он вызывал меня, требовал выйти на связь и доложить обстановку. Я подошел к панели, вытащил одну запасную автономную батарею с блоком связи, настроился на частоту Кланового звена, после чего получил возможность поговорить с ханом.