Максим Бондарчук: Закат на Авеню Монтень [СИ]

Огромные толстые стены давили на меня. Казалось, что они вот-вот сдвинутся с места и раздавят меня со всех сторон. Этот проклятый сырой запах. Я чувствовал его всей своей кожей. И хоть на улице все еще светило солнце, здесь, в подвальных помещениях стоял жуткий холод. Мое тело легонько вздрагивало: каждая мышца то и дело непроизвольно вибрировала, пытаясь хоть как-то спастись от наступающего холода.

Вскоре, где-то позади меня раздался звук закрывающейся двери — в помещение вошла женщина и, не проронив ни слова, молча встала передо мной.

— Что ж. Теперь, когда все в сборе, думаю, стоит начать рассмотрение вашего дела, мсье Лефевр. Если вы хотите что-то сказать перед этим, то комиссия готова выслушать.

Я стоял неподвижно.

— Нет.

— Прекрасно, в таком случае хочу изложить вам суть сегодняшнего разбирательства. 29 октября сего года, во время операции в пригороде Сен-Дени, по заверениям очевидца, вами был застрелен некто Саид Фукко, больше известный под кличкой «Фук». Со слов того же очевидца следует, что вы, цитирую «… ворвались в дом Саида и, взбежав на второй этаж, выстрелили ему в спину четыре раза, потом, подойдя ближе, произвели еще два выстрела в голову». При этом, стоит упомянуть, что сам Саид в это время был безоружен и не представлял угрозы. Это подтверждает расследование на месте операции. Так же хочу заметить, что на брифинге было дано строгое указание, применять оружие только в случае крайней необходимости, а самих преступников брать живыми, т. к. они должны были проходить свидетелями по одному громкому делу. В связи с этим, члены комиссии хотят услышать от вас, мсье Лефевр: почему вы застрелили важного свидетеля?

— Он был преступником.

— Вы нарушили приказ, комиссар.

— Я действовал по обстоятельствам.

— Правда? И по каким же?

В помещении наступило молчание, все ждали моего оправдания. Но его не могло быть.

— Когда я поднялся на второй этаж Фукко, уже ждал меня с пистолетом наготове. Он произвел несколько выстрелов, а затем, разрядив магазин, развернулся и стал убегать. Чтобы не дать ему скрыться, я открыл огонь.

— Комиссар, вы сказали, что Фукко был вооружен, но на месте операции оружия не было найдено.

— Оно там было…

— Но его не нашли.

— Оно там было.

В помещении опять наступила тишина.

— Послушайте, Лефевр, мы оба взрослые люди и играть в детские игры, думаю, не будем. Пистолет не пачка сигарет, чтобы взять и просто так пропасть. На кону стоит ваша репутация. Вы убили важного свидетеля, пусть он и был подонком, но слова, которые он мог сказать, могли помочь нам в расследовании другого дела. А теперь все обвинение рассыплется и те, кто должен сесть в тюрьму, смогут спокойно жить своей жизнью.

— Я действовал по обстоятельствам. Любая инструкция подтвердит правильность моих действий. И вам, мсье Бюжо, это прекрасно известно.

Он утвердительно покачал головой.

— Да это так. Вы правы. А как же показания свидетеля, что вы скажете про них.

— Вы про ту женщину, которая находилась в тот момент вместе с Саидом. Она была его женой, что по-вашему она должна говорить. Естественно начнет винить меня во всем. Она не имеет французского гражданства, могу поспорить, что толком не знает даже нашего языка и вот ее слова являются для вас чем-то весомым.

— У нас все равны…

— Чушь!

Это слово еще несколько секунд отзывалось эхом в помещении, пока окончательно не затерялось в глубине коридоров.

— Мсье Лефевр, я прекрасно осведомлен о ваших националистических взглядах, но сейчас разговор совершенно о другом. Отдел внутренних расследований хочет разобраться в правильности вашего поступка, ведь он привел к неприятным последствиям. Мои коллеги хотят лично убедиться, что вы все еще отдаете отчет своим действиям.

— Я не сошел с ума, просто мне пришлось сделать то, что обычно люди бояться сделать.

— Хорошо комиссар, комиссия рассмотрит ваши показания и огласит свое решение завтра. До тех пор, вы будете временно отстранены от своих обязанностей. Вы можете быть свободны.

— Простите, мсье Бюжо, разрешите мне задать пару вопросов.

Женский голос разнесся по всему помещению.

— Вы не против?

Ее взгляд впился в мои глаза.

— Сейчас бы сигарету, а уж после все что угодно.

— Угощайтесь.

Она достала синюю пачку и, легонько встряхнув ее, вытащила сигарету. Я тут же поджог ее и глубоко затянулся.