Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Но каким бы сумасшедшим он ни был, граф не мог допустить, чтобы Мерлин столкнулся с таким количеством противников один. Не тогда, когда он знал, что именно его собственная непростительная глупость привела сейджина сюда, к его смерти. И не тогда, когда собственное выживание Серой Гавани могло бы стать ещё одним оружием против короля, чьё доверие в первую очередь он предал, придя сюда.

Его рука упала на эфес инкрустированного драгоценными камнями парадного кинжала на его бедре. Это была симпатичная игрушка, не ставшая менее смертоносной, от её красивого внешнего вида. Её отлично закалённая сталь выскользнула из ножен, а затем он замер, открыв рот от удивления.

Мерлин отключил регуляторы, которые он настроил на время и силу реакции, и его катана вспыхнула буквально с нечеловеческой скоростью, когда он одним длинным шагом продвинулся вперёд.

Первый гвардеец так и не успел понять, что происходит. Его голова отлетела от плеч, прежде чем он понял, что видел движение лезвия, а запястья Мерлина провернулись, когда он вернул сверкающий клинок обратно в плоской восьмёрке. Следующая голова слетела ещё до того, как колени первой жертвы начали складываться, а затем Мерлин вернулся в исходную стойку, с той же невозможной скоростью и точностью, и пробил острием катаны кирасу третьего гвардейца — и передний и задний щитки одновременно.

Он крутанул клинок, высвободил его и отпрыгнул назад, восстановив своё первоначальное положение и стойку, всё в одном мгновенном движении, прежде чем первое тело коснулось пола.

Глаза Кельвина Армака широко распахнулись от удивления, когда Мерлин Атравес напал на его гвардейцев, как голодный кракен, поднимающийся из глубины. Одно мгновение сейджин стоял там, улыбаясь ему. В следующее — библиотека взорвалась кровью, а затем, внезапно, Мерлин вернулся туда, где был за две секунды до этого… но он стоял лицом к лицу уже с двенадцатью противниками.

Жансин и другие гвардейцы замерли. Это не было трусостью или паникой. Это было просто изумление, но даже оно не было их ошибкой. Мгновение они смотрели на трёх своих мертвецов, на истекающее водой привидение, которое их убило, и кровь, растекающуюся по паркетному полу библиотеки малиново-красным цветом. А затем…

— Рассредоточиться! — рявкнул Жансин, и выжившие двинулись вперёд, расходясь, чтобы окружить своего единственного противника.

Серая Гавань был удивлён так же, как и все остальные. Он никогда не мог представить себе такую ​​скорость и силу, но почти мгновенно осознал, что, как бы не был смертоносен сейджин, он столкнулся с одним фатальным недостатком.

Он пытался защитить Серую Гавань.

Он был похож на одинокую военную галеру, поставленную на якорь для защиты толстого, неуклюжего торговца, в то время как дюжина потрёпанных пиратов выскочила и бросилась в атаку на него. Никто из них не мог надеяться выстоять с ним в бою один-на-один, но им и не нужно было делать ничего столь глупого. Пока он был связан защитой графа, люди Тириена могли выбирать момент и координировать свои атаки, и не было ничего, что Серая Гавань мог бы с этим сделать. Даже если бы он был должным образом вооружён, он бы только путался у Мерлина под ногами, и он знал это, как бы унизительно не было это признавать. Но если он не мог помочь, то наверняка должен был быть какой-то способ, по крайней мере он мог…

— Заботься о себе, сейджин! — рявкнул он и отпрыгнул прочь от осторожно наступающих гвардейцев.

Тириен выругался, когда его тесть прыгнул к кованной железной спиральной лестнице, ведущей на балконный мостик, который служил верхним рядом полок библиотеки. Герцог установил это причудливо украшенное творение в качестве подарка своей жене в третью годовщину. Женифир Армак любила книги по крайней мере так же сильно, как её муж или отец, и она смеялась от удовольствия от абсурдности его сюрприза. Не то чтобы это было непрактично, конечно; это было более удобным для кого-то в длинных юбках, чем крутые, катающиеся лестницы, которые он заменил.

Один из герцогских охранников достаточно быстро осознал намерение графа, пытаясь схватить старика до того, как он достигнет лестницы. Но его усилия привели его в зону досягаемости Мерлина, и меч сейджина ударил всё с той же ослепительной скоростью. Он без усилий прошёл сквозь плоть и кости, кровь брызнула жарким, омерзительным веером, и гвардеец свалился с плачущим криком, когда острая как бритва сталь срезала толстую кость его бедра так же чисто, как топор, и ампутировала левую ногу на три дюйма выше колена.