Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Бинжамин Райс также сидел за столом в сопровождении сэра Рижарда Моревладельца. Ни епископ Мейкел, ни другие члены Тайного Совета не присутствовали, и Мерлин задавался вопросом, хороший это знак или плохой. Король, по крайней мере, казался похожим поддерживать желание Мерлина оставаться в тени.

Королевские гвардейцы, когда они последовали за кучером Серой Гавани обратно в особняк Тириена во исполнение срочного вызова графа, были учтивы, но также очень, очень решительны. В действительности, их было трудно винить в этом, учитывая забрызганную кровью и заваленную телами сцену, которая встретила их в разгромленной библиотеке только что умершего герцога Тириена. В конце концов, обнаружение его стоящим над телами кузена короля и пятнадцати его личных гвардейцев, должно было пройти под рубрикой подозрительного поведения.

По крайней мере, они были вызваны графом, и лейтенант Хантир, молодой офицер, который сопровождал отряд, отреагировавший на вызов, был готов хотя бы в теории предположить, что первый советник знает, что делает. Эта готовность дала трещину, когда Хантир определил, чей кинжал торчит из спины герцога. Но этого оказалось достаточно, по крайней мере, для того, чтобы дом был опечатан, а всё дело засекречено, до тех пор, пока не будет проинформирован король.

Однако, это было максимумом из того, на что лейтенант был готов пойти, и, первый он советник или нет, Серая Гавань обнаружил себя помещённым, хоть и вежливо, под арест. К веселью Мерлина — насколько это могло бы быть смешно, в данных обстоятельствах — с ним молодой гвардеец был почти так же учтив, как с графом. Однако оба они были освобождены от всего оружия перед тем, как их «сопроводили» в залу совета.

— Сыч, — произнёс Мерлин еле слышно. — Проверка связи и телеметрии.

— Канал связи подтверждён и работает штатно, лейтенант-коммандер, — ответил ИИ. — Все телеметрические линии скиммера в расчётных режимах, — добавил он, и Мерлин мысленно кивнул. Он надеялся, что всё пройдёт неплохо, но это не значило, что всё так и будет. Всегда была возможность, хоть и маловероятная, что Хааральд прикажет их немедленно казнить, а Мерлин не мог допустить, чтобы это произошло. Это было бы не только неудобно для него лично, но также означало бы полный провал миссии Нимуэ Албан на Сэйфхолде.

Вот почему разведывательный скиммер парил над Королевским дворцом, несмотря на раскаты грома и молнии. И это также было причиной того, почему оружие скиммера находилось в полностью рабочем режиме под контролем Сыча.

— Ваше Величество, — спокойно произнёс лейтенант Хантир, — граф Серой Гавани и лейтенант Атравес.

— Спасибо, лейтенант. — Голос Хааральда был резким, машинально-вежливым, но он даже не взглянул на гвардейца. — Оставьте нас, пожалуйста. И проследите за тем, чтобы нас не беспокоили.

— Как прикажете, Ваше Величество, — пробормотал Хантир.

Он вышел, и массивная дверь в зал совета тихо закрылась за ним. Защёлка замка громко щёлкнула в тишине, а затем, словно по команде, ещё один оглушающий раскат грома сотряс дворец.

— Итак, — сказал Хааральд после долгого, безмолвного мгновения. — Я говорил с Бинжамином, говорил с лейтенантом Хантиром, и с самым старшим из гвардейцев Кельвина, которого мы смогли найти. Теперь я хочу знать, что, во имя Шань-вэй, произошло.

Его голос был твёрд, холоднее, чем Мерлин когда-либо слышал, лично или через одного из своих СНАРКов, а его глаза были кусочками коричневого льда.

— Ваше Величество. — Серая Гавань упал на одно колено и склонил голову перед своим монархом. Мерлин увидел, что глаза Кайлеба расширились, но выражение лица Хааральда даже не дрогнуло.

— Что бы ни случилось, это моя вина, — сказал первый советник, голос его был низким и печальным, но твёрдым.

— Кто виноват, буду решать я, — сказал ему Хааральд, — не ты.

— Ваше Величество… — начал Волна Грома, но Хааральд резко поднял руку.

— Нет, Бинжамин, — сказал он холодно. — Ты знаешь, сейчас я не очень доволен тобой. Но я хочу услышать, что Рейжис и сейджин Мерлин могут сказать за себя, без каких-либо оправданий с твоей стороны.

Волна Грома вернулся в своё кресло, закрыв рот и выглядя несчастным, а глаза короля продолжили сверлить Серую Гавань стоящего на колене.

— Почему ты говоришь, что это была твоя вина? — требовательно спросил он.

— Потому что именно моя глупость создала ситуацию, из-за которой сейджин Мерлин был вынужден спасать меня, — неуверенно сказал Серая Гавань. — Сейджин предупредил Бинжамина и меня, что Кельвин был предателем. Но я отказался поверить в это. На самом деле, я зашёл так далеко, что верил — и настаивал — что Мерлин лгал ради собственных целей. Даже когда Бинжамин пришёл ко мне и рассказал, что обнаружил сэр Рижард, я не хотел верить. И, поскольку я это сделал — я нарушил свою клятву в качестве Первого Советника. Вместо того, чтобы хранить тайну информации, которую Бинжамин доверил мне, я отправился к Кельвину, чтобы сказать ему, что он находится под подозрением. Что он должен порвать с людьми, которых мы знали, как агентов Изумруда. Что он должен был прийти к вам, Ваше Величество… и рассказать вам всё, доказать, что обвинения сейджина Мерлина были ложью. Но… — Наконец он поднял голову, его лицо скривилось от боли, а глаза блестели от невыплаканных слёз. — …они не были ложью.