Франсис Карсак - Том 5. Так скучают в Утопии

Они вернулись целыми и невредимыми, и в одно погожее сухое утро, когда бледно-голубое небо обещало солнечный день, племя тронулось в путь. Во главе шли разведчики, затем — основная часть племени, с женщинами и детьми в центре, наконец, в арьергарде, — несколько молодых воинов. Когда они спустились по склону, К’варф не обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на грот, в котором он вырос, и куда, уже с этого самого вечера, придут гиены — грызть кости и оставлять свои экскременты [24] Которые спустя тысячелетия станут копролитами. среди осколков кремня и оставленных орудий. Быть может, позднее, когда бы он и сам, в свою очередь, стал вождем, он бы пожалел об этом, и возвратил племя на место прежней стоянки...

Переход прошел без происшествий. На ночь они располагались лагерем на каком-нибудь жалком выступе, где сбивались в кучку и, на случай нападения волков, подготавливали, но не разжигали костер: не следовало кричать на всю степь, что они здесь. Каждую ночь сменялись караульные, но, за исключением жуткого смеха гиен где-то вдали, ничто не нарушало их отдых. Они спали глубоким сном, на голой скале или на горстках веток, поспешно собранных в сумерках. Дни шли один за другим. Они покинули долину, вскарабкались на плато, спустились к другой реке. И вот там-то, идеально расположенная на вершине склона, находилась Двойная пещера. Хотя несколькими днями ранее разведчики обнаружили ее пустой, племя долго всматривалось издали в темные входы. Никаких признаков жизни. С закатом солнца, когда косые лучи уже окрашивали скалу в желтый цвет, он вошли в свое новое жилище.

Прежде чем начать обустраиваться в пещере, вождь внимательно ее обследовал. Он помнил небольшой темный проход, соединявший два входа, под холмом. Пройдя по этому проходу с факелом в руке, он вернулся довольный и, отложив наутро более глубокую разведку местности, распорядился разбивать лагерь.

Почва была неровной, особенно у входа, заваленной осколками известковой породы. Они ограничились тем, что убрали самые большие камни, выкатив их из грота, и, при свете огня, наскоро выровняли площадку. На следующий день в любом случае нужно будет принести ветки и сухой травы для устройства подстилок. Передвинув чуть более крупный, чем другие, осколок скалы, они обнаружили черные следы золы. Вождь осмотрел их: они оказались старыми, так что беспокоиться было не о чем. И однако же среди угольев обнаружился необычный набор орудий труда: кремнёвые орудия в форме сердца, оббитые с двух сторон, отщепы, острый край которых был затуплен крутой ретушью, словно для того, чтобы можно было брать их пальцами и не порезаться.

Племя подобных не изготавливало, но вождь вспомнил, что видел такие в годы своей молодости в лагере тех, кто напал на племя уже после того, как оно из той пещеры ушло. Вероятно, позже эти люди снова вернулись в оставленную пещеру...

К’варф переговорил с пареньками его возраста: утром нужно было исследовать окрестности, выяснить, где находятся источники, реки и ручьи, обычные места прохода дичи, залежи кремня. Наконец-то можно было совместить полезное с приятным, жизнь была прекрасна. Он уснул, преследуя во сне стаю оленей.

Разбудил его ужасный вопль. Костер отбрасывал свой пляшущий свет вверх, к своду, и тени воинов, стремительно посбрасывавших с себя свои одеяла из шкур, причудливо жестикулировали на потолке и стенах. Из глубины пещеры, оттуда, где располагались женщины, донесся новый крик. Затем новая тень растянулась на стене, и К’варф спросил себя, какой могучий воин мог отбросить такую тень? Даже Инг-Тха... Тень забавно деформировалась, и он обернулся: перед ним, в угрожающей позе, стоял гигантский пещерный медведь!

Он пришел по темному коридору, войдя через другую дыру, и внезапно наткнулся на группу спавших женщин. Хотя пещерный медведь не относился к плотоядным животным, с его густой шерстью и почти непробиваемым палицей черепом, с его огромной массой и грозными передними лапами, то был один из самых опасных противников, какие могут повстречаться человеку. В пасти, под приподнявшейся в оскале верхней губой, слабо мерцали огромные зубы, покрасневшие от крови. Медведь начал надвигаться на К’варфа.

Мальчик перекатился на бок, избавляясь от окутывавшей его шкуры. Воины уже набросились на незваного гостя; часовые с рогатинами и дубинами, остальные — со всем, что попалось под руку. Куча камней, палок, кремнёвых скрёбл обрушились на животное. Инг-Тха устремился на него, выставив перед собой рогатину. Ударом левой лапы медведь сломал дубовое древко с обожженным для твердости концом, взрычал, упал на все четыре лапы и ринулся в атаку. Его порыв сбил с ног двоих мужчин и вынес медведя прямо к К’варфу. Вжавшийся в стену, полуживой от страха, едва держащийся на ногах, мальчик мог лишь повторять про себя: пусть этот медведь умрет! Пусть этот медведь умрет!