Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

В ответ на немой вопрос Берты Смолянинов пояснил:

— Это шифровальный круг системы генерала Альберта. Во время недавней войны конфедератов и аболиционистов в Североамериканских Штатах, такая вот штучка была в кармане у каждого связиста или разведчика. Служит, как вы уже догадались, для составления тайнописи.

— Любопытная вещица… — Берта протянула руку и Смолянинов отдал ей «шифровальный круг». — А как она действует?

— Видите ли, самые известные шифры построены на том, что каждая из букв алфавита заменяется какой-либо цифрой, символом, а то и другой буквой. Если записать таким образом сообщение — тот, кто знает, какими символами вы пользовались, с легкостью сможет его прочитать.

— Знаю, как же! — обрадовалась Берта. — Я росла в монастырском пансионе, во Франции, так мы с подружками частенько баловались тайнописью! У многих из нас были свои шифры. Мы с Гретой Бергенхейм, помнится, составили свой из цветов и фигурок птиц и животных…

— Да, но вот беда, такие шифры — их еще называют «перестановочные» — довольно легко разгадать. Дело в том, что буквы встречаются в тексте с неодинаковой частотой — например, буква «А» попадается куда чаще, чем «У». Остается только подсчитать количество тех или иных символов в тайнописи — и все, текст, считайте, расшифрован. Причем, чем больше в нем слов, тем проще это сделать.

— Но, как же так… — растерялась Берта. — Выходит, шифры бесполезны? Но я определенно слышала, что ими пользуются и военные и дипломаты!

— Разумеется, пользуются! Только у них в ходу более сложные системы — например, так называемая «линейка Сен-Сира». В ней реализован шифр де Виженėра с переменным сдвигом. При его использовании одни и те же буквы замещаются разными знаками, а сдвиг определяется по ключевой фразе или слову. Такое сообщение расшифровать намного труднее. «Колесо Альберта» действует по схожему принципу: на кромках кругов нанесены буквы, и если провернуть их, так, чтобы…

Этим устройством перед отправлением снабдил Смолянинова барон Эверт — и настрого велел зашифровывать все мало-мальски важные депеши. Начальник экспедиции собрался пуститься в пространные объяснения, но вовремя заметил, что собеседница уже успела потерять нить рассуждений и вот-вот заскучает.

— Сейчас я помощью «колеса Альберта» зашифрую подробный доклад в Петербург, насчет Мирабилиса. Если повезет, к нашему возвращению в Россию «чудо-доктора» разыщут, и мы узнаем, что ему понадобилось от графа Николы!

— Но, как же вы собираетесь отправить письмо, мсье Леонид? Я, конечно, знаю Африку не так хорошо, как вы, но и моих познаний достаточно, чтобы понять: ближайшая почтовая контора в Дар-эс-Саламе, в нескольких сотнях миль отсюда. Или вы все-таки решили вернуться?

— Ни в коем случае! — горячо запротестовал начальник экспедиции. — Да это у нас и не получится — между нами и озером Виктория-Ньяза лежат земли враждебных ваганда, иначе, как с большой стрельбой через них не пройти. Я собираюсь оставить письма лютеранскому пастору, который живет у ваниоро. Самим дикарям я бы доверять поостерегся, кто знает, чего от них, голозадых, ожидать, а тут — почему бы и нет? Насколько мне известно, этот достойный господин регулярно сносится с христианской миссией на восточном берегу озера, а уж оттуда письмо легко переправят и в Дар-Ээс-Салам. Переправляли же он корреспонденцию Рюффо, в конце концов… Так что, если повезет, месяца через два послание будет в России. Кстати, если пожелаете — можно отправить с этой оказией и вашу корреспонденцию. Только уж не взыщите, я сначала я ее просмотрю — мы сейчас не в том положении, чтобы рисковать.

Берта явно хотела ответить колкостью, но сдержалась.

— Вот, стало быть, и славно! Вы тогда пишите, а я найду Садыкова — он, помнится, сетовал, что теперь нескоро сможет отправить домой письмецо. Пусть порадуется, а то когда еще выпадет такой случай…

Из переписки поручика Садыкова

с мещанином города Кунгура

Картольевым Елистратом.

Бонифатьевичем.

Привет тебе, друг мой дорогой Картошкин! Ежели мои письма попали к тебе до Рождества — стало быть, все сложилось именно так, как я и надеялся. Привалила нам удача — удалось отправить с оказией довольно обширную корреспонденцию в Россию. Ну, я уж стесняться не стал — выгреб из походного ранца все те письма, что ожидали своей участи с самого озера Виктория, перетянул крест-накрест суровой ниткой и подписал получившийся пакет твоим кунгурским адресом. Будет мне урок — никогда не загадывать наперед!