Юрий Литвиненко - Дорогами апокалипсиса [СИ]

— Это точно. Надо ещё и всем убитым делать контрольный выстрел в голову, или любым другим способом уничтожать мозг.

— Согласна. Теперь главной заботой становится безопасность. Но, думаю, в деревне будет поспокойнее. Надо будет поговорить с народом, рассказать, показать что знаем. И думать, как дальше жить.

— Надо. Завтра и соберёмся. Сегодня уже поздно приедем. Разве что к подруге нашей заедем к Вале. А сейчас надо проезжую часть освободить и следы свои на всякий случай немного замести. Хотя, сейчас и маловероятно, что кто-то будет разбираться, что здесь произошло. Но, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.

С трупов навар был не очень большой, но совсем не лишний. Ещё один ПМ с запасным магазином, в общем ремень полицейского с полным комплектом. Из карманов одного из копов я выгреб пару пачек патронов. У бандитов нашли два пистолета, очень даже неплохих, Беретта-94 и Глок-17. К каждому по два снаряжённых магазина, не считая тех, что в пистолетах. Жалко, что патронов больше не было. Ещё нашли маленький цифровой фотоаппарат, пару зажигалок, в общем-то и всё. Не став просить помощи у Лены, сам загрузил трупы в «девятку», завёл её, после чего снял с неё аккумулятор, радиостанцию, жаба всё же напомнила о себе. Нашёл нормальный съезд и отогнал машину на поляну в десяти метрах от дороги, где полил бензином из канистры, найденной в багажнике, и бросил спичку. Пламя быстро охватило машину и весело взметнулось вверх.

Я запрыгнул за руль «буханки», в которой уже сидела Елена, завёл и мы тронулись в сторону дома.

— Ну что, теперь уже точно до хаты? — глянул я на притихшую падчерицу.

— Поехали, — вздохнула она и повернулась ко мне, — только дай сигарету, а то на душе всё же как-то хреновато. Да и запах ещё в носу стоит от этих трупов. Кстати, ты заметил, что от них ещё и какой-то химией несёт?

— Действительно, было что-то, вроде на ацетон похоже. Но я сразу не обратил на это внимания, а потом, видимо, принюхался. Ладно, давай тормознём ещё минут на пять, ты права, на душе действительно хреново. И что-то сжимается внутри, как перед прыжком. Хотя мы и так сейчас прыгаем в неизвестность. Что будет дальше, мы не знаем, причём абсолютно. Можем только предполагать и догадки строить.

В это время мы проехали перекрёсток, свернув направо Прямо дорога пошла на Поварёнкино, и нам оставалось до деревни чуть больше сорока километров, около часа езды. Заехав за первый поворот, чтобы нас не было видно с перекрёстка, я заглушил двигатель, выключил фары, оставив только габариты, и зажёг свет в салоне.

Повернувшись назад, достал бутылку коньяка, пакет с остатками ужина, налил грамм по сто:

— Давай залпом. Сейчас нам это надо, как лекарство.

— Давай.

Мы выпили. Крепкий напиток огненным шаром прокатился по пищеводу, упал в желудок и тёплая волна стала распространяться по всему телу. Забросив в рот кружок колбасы и кусочек сладкого перца, я немного закусил и достал сигареты. Молча прикурил две, одну подал Лене. С минуту мы молча курили, глядя в чёрную поверхность лобового стекла. Первой заговорила падчерица:

— Знаешь, вроде я всё понимаю. Умом. Вернее, всё известно, но до этого происходило как бы не с нами. Как будто я смотрела кино или участвовала в ролевой игре. Но, только после того, как мы сами, своими руками расстреляли этих зомби, потом спокойно собрали всё что можно, остальное сожгли и поехали дальше, как так и надо, я стала постепенно понимать, что это не игра и не фильм ужасов. Я осознала, что это реальность, что это наша жизнь, и она уже насовсем, до скончания дней наших, когда бы они ни наступили. Завтра, или через пятьдесят лет. И самое главное, что по-прежнему уже не будет. А как будет завтра, что будет твориться в мире, абсолютно неизвестно.

— Да, ты права. Сейчас не стоит ни чему удивляться. А лучше собраться и быть готовыми к любому, даже самому невероятному развитию событий. Ладно, давай ещё грамм по пятьдесят и поехали домой. А то мы так и к утру не доберёмся. Время уже к полуночи.

Домой добрались в начале первого. Заехали во двор. Лена выпрыгнула на траву, потянулась со стоном до хруста в суставах, и была чуть ли не сбита налетевшим чёрным смерчем по имени Бильбо. Минут пять она играла с ним, после чего привязала у будки. Я первым делом зашёл в баню и поджёг бересту под заранее положенными в печку дровами. Через пару минут они уже весело потрескивали, а я вернулся к машине. Сначала мы с падчерицей занесли пару сумок, в которых лежали продукты, специально купленные к сегодняшнему ужину. Потом я показал ей где что лежит, самое главное мясо, которое я утром достал из морозилки, чтобы вечером пожарить. Лена, переодевшись в домашний халат, принялась готовить ужин, а я снова вышел во двор. Прошёл к сараям, посмотрел скотину, все были накормлены и закрыты, я ещё с вечера попросил соседей чтобы управились, если я задержусь. После этого я принялся разгружать машину. Первым делом закинул пару упаковок баночного пива в холодильник, стоящий в предбаннике. Подумав, добавил к нему ещё шампанское, сухое вино, водку. Рядом, под стол поставил коньяк. Принёс и кое-что из закуски. Закончив с баней, перетащил в дом, в прихожую всё, что мы добыли честным мародёрским трудом и разложил на расстеленной на полу плащ-накидке. Но, ещё до этого, принёс и поставил рядом с собой ружьё и карабин, чтобы были под рукой на всякий случай. После всего произошедшего за последние сутки, а особенно за вечер, у меня стала просыпаться паранойя. Времена наступали смутные, опасные, в такие всегда наружу всплывало всё человеческое дерьмо, вся грязь, до этого таившиеся на задворках человеческих душонок. В такие периоды очень быстро выявляется, кто есть кто, и люди становятся осторожными, внимательными или быстро погибают. И мне очень не хотелось попасть в категорию мёртвых.