Юрий Стариков - Коронавирус. «Апокалипсис судного дня»

В стране шла эпидемия, вернее сказать пандемия, которая распространилась широкой волной на весь мир. Вирус пришел с востока. Заразившихся сначала было единицы, потом сотни, тысячи, десятки тысяч, буквально через несколько месяцев счет шел уже на миллионы. Правительства всех стран вводили карантин, закрывали границы, пытались создать в срочном порядке вакцину, одна лучше другой, но ничего не работало – вирус неуклонно мутировал и побеждал людей, превращая легкие в труху, заполняя тело человека чужеродными клетками.

2026 год декабрь – вирусом переболел весь мир, вымерло фактически все пожилое население, а также люди, имеющие ослабленный другими болезнями иммунитет.

По глобальной статистике осталось менее ¼ населения земли. Излечившееся от вируса человечество пыталось бороться, раз за разом проигрывая битву со смертью, – это было только началом конца. Шли массированные волны повторного заражения уже излечившихся, вирус постоянно мутировал, тело человека, подхватившего заразу, начинало резко изнашиваться, шла сильнейшая нагрузка на печень, сердце и легкие, клетки организма просто не успевали побороть одну инфекцию, как за ней шла волна новой, уже модифицированной и готовой к бою.

Смертность составляла 100 % – но из-за особенностей организма, каждому человеку был отмерян свой срок жизни на этой планете.

Эра человечества неумолимо приближалась к своему логическому концу.

Экономика во всех странах рухнула, нищета, голод и разруха поселились практически в каждом доме. Чтобы жить нужно работать, а, чтобы работать нужно было выходить на улицу, на работу, в магазин, где была высокая вероятность подхватить еще более мутировавший смертоносный вирус. Народу уже было не до забастовок и митингов, высказываний недовольства нынешним правительством, ценами и своей серой убогой жизнью. Он боялся. Страх перед заразой, которая неуклонно продолжала пожирать остатки все еще живых людей, был очень велик. Государства старались поддержать свой народ всеми возможными силами. Лаборатории работали круглосуточно, безуспешно пытаясь создать ту самую вакцину, которая спасет мир. Если где-то и вспыхивали редкие протестные волнения, то они носили всего лишь стихийный характер, маленькая кучка недовольных уже никак не могла повлиять на уклад и жизнь граждан. В городах царил комендантский час, улицы контролировались нарядами полицейских, которые самоотверженно несли службу на своем последнем боевом посту. Голод тоже не грозил населению, которому из-за оставшейся малой численности вполне хватало накопленных и производимых запасов необходимых продуктов первой важности.

Однако главная проблема решена не была, и население продолжало медленно таять – уходить в землю, откуда они и пришли.

Ростов-на-Дону – Шикарный пентхаус на двадцатом этаже. Спальня, у изголовья кровати на коленях стоит мужчина лет 30-35, в руках он держит исхудавшую ладошку, лежащей на постели молодой женщины. Вирус убивал медленно и неотвратимо, шли последние дни, а может и часы ее жизни. На столике рядом стояла цифровая фотокарточка с надписью: «Молодожены 2018 июнь 13-ое», на которой был изображен он, обнимающий красивую девушку в белоснежном свадебном платье, теперь же на кровати лежала высохшая мумия, в которой еще теплились остатки жизни.

– Всё будет хорошо, сильно хрипя и кашляя, – выдавила из себя Полина –. Мне уже легче.

Медленно погладив ее волосы, сейчас такие растрепанные и неухоженные, но безумно родные, он тяжело вздохнул.

– Ты отдохни немного, покушай что-нибудь, весь осунулся, – шепотом, в попытке улыбнуться, – сказала жена, стараясь разрядить эту гнетущую атмосферу.

– Спасибо, я не голоден, – устало ответил Иван

– Укрой меня одеялом, а сам поспи, ты всю ночь на ногах, – сказала она уже фактически бессвязно, со всхлипом и кашлем.

Он поправил ее кислородную маску и укрыл теплым байковым одеялом, постоял некоторое время возле Полины, после чего обхватил руками лицо и, не выдержав, выбежал из комнаты. Не помнил, как вышел на балкон и трясущимися руками попытался прикурить сигарету со спички, которые постоянно гасли на промозглом ветру, а у его фирменной хваленой зажигалки закончился газ. Тогда, вытащив сразу горсть, он резко чиркнул по коробку и, чуть не опалив себе лицо, с наслаждением прикурил, вышвыривая остатки использованных спичек за балкон.