К. Б. Уэджерс: В тени трона

– И это заставило их использовать маленькую девочку как бомбу. – Веселье покинуло меня, и я смотрела в потолок, пока не прогнала прочь образ Рамани. – А как сюда вписывается Биал? И действуют ли саксонцы заодно с Уилсоном или просто так удачно выбрали время?

Зин поднял руки:

– Ваше величество, чтобы разобраться с участием саксонцев, нужно время. Моя интуиция подсказывает, что их могли подтолкнуть к нападению на Канафи и к операциям в других пограничных мирах, но они не знали, как это будет использовано.

– И, насколько я могу судить, Биал ни в чем не замешан. У него безупречное прошлое – никаких игорных долгов или опрометчивых поступков, ничего такого, чем можно было бы шантажировать его, чтобы подобраться к императрице. И не забывайте, что он был в малом списке Вена, так что его назначение на должность экама совершенно законно.

– Так он говорил правду? Он просто не желал видеть меня императрицей? – Я всплеснула руками. – Если так, зачем вчера он спас мне жизнь?

– Мы его обязательно спросим, когда найдем, ваше величество. Доброе утро, Альба.

– Доброе утро, ваше величество.

Улыбнувшись, мой камергер присела в книксене и кивнула Зину и Эммори.

– Ты ранена. – Увидев синяк у нее на виске, я тут же вскочила, но Альба отмахнулась. – Почему ты все еще не вылечилась?

– Ваше величество, это чепуха и уже заживает. Стася вчера его обработала. Фариане были заняты гораздо более серьезными травмами, чем моя голова. Все будет в порядке.

– Альба, твоя голова – это моя голова. Если к вечеру ты не будешь здорова, я сама отведу тебя к Фазе.

– Слушаюсь, мэм.

– Я же говорила, что она так и скажет. – В комнату вошла Стася с дымящейся кружкой в руках. – Доброе утро, ваше величество.

– Спасибо, Стася. – Я взяла кружку и снова устроилась в кресле. – Эммори, почему ты так смотришь на меня?

– Просто так, ваше величество.

Внимательно поглядев ему в глаза, я махнула рукой и принялась за свой чай. Помещение постепенно наполнялось телохранителями, в воздухе витали звуки начинающегося дня, смешиваясь с писком моего смати – Альба пересылала просмотренные ею сообщения. В большинстве из них были соболезнования от наместников и глав других держав, включая и короля Трейса, который написал: «Сожалею о смерти вашей матери. Дайте знать, когда вам удобно поговорить».

– Интересно.

– Мне тоже так кажется, ваше величество, – согласилась Альба. – Мне ответить?

– Нет, позволь, я подумаю. Положи это в папку на будущее.

– Ваше величество, матриарх Десаи прошла через пропускной пункт и желает вас видеть. – Эммори встал и пошел к выходу. – Не хотите переместиться к себе?

– Пускай идет сюда. – Я пожала плечами. – Доброе утро, Клара.

– Ваше величество. – Матриарх Десаи присела в глубоком реверансе. – Мы так рады, что с вами все в порядке. Примите соболезнования нашего дома в связи с потерей императрицы-матери.

– Вы же знаете, что мама посмеялась бы над вами. – Я мягко улыбнулась и поставила кружку на подлокотник. – Встаньте, Клара, и примите мои соболезнования в связи с потерей одной из ваших давних подруг.

Я протянула руку, и она приняла ее.

– Благодарю вас, ваше величество. – Клара улыбнулась. – Нам нужно обсудить детали вашей коронации.

– Клара, у меня сегодня шесть миллионов дел, и коронация в этом списке на последнем месте. Я императрица, а церемония – это уже декорации.

– Ваше величество, но это столь почтенная традиция…

– Займемся ею позже. Мне нужно выследить предателей, организовать казни, побывать на похоронах и избежать войны. – Я подняла руку, пресекая возможные возражения. – И сейчас я всем этим займусь, а вы можете планировать коронацию, как считаете нужным. Если завтра вечером будет время, мы ее проведем. Согласны?

– Да, ваше величество. – Она коротко кивнула и сделала реверанс. – Тогда, с вашего позволения, я вас покину, встречайте новый день.

Позже в тот же день мы со Стасей неторопливо прохаживались по зимнему саду в самом сердце дворца. Был почти полдень, и гигантский атриум был полон густых ароматов цветов и зелени. Вода с плеском струилась из бронзового фонтана в центре, голоса экзотических птиц, свезенных сюда со всей Империи, отражались эхом от стеклянной крыши.

Я всегда любила это место, особенно среди зимы. Часом раньше прошла метель, снег кружился в вышине и стучался в стекло под завывания ветра. Но внутри было тепло, даже слишком. Я медленно провела рукой по бледно-оранжевым цветкам, обвившим шпалеры, и они заплясали в воздухе, источая пряный ванильный аромат.