Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

«Потом», — мысленно пообещал он себе.

Они умрут потом.

Я попытался утереть пот, заливающий глаза, но только размазал грязь по всему лицу. Ругнувшись, вытер руки о рубашку, ей же промокнул пот.

Мои ладони выросли, а предплечья стали толще за последнее время. Я рос, но этот рост не причинял никаких неудобств — одежда будто росла вместе со мной.

Передохнув, вновь вгрызся ножом в землю. Она была плотной, но рыхлилась не слишком тяжело. К тому же, в Отражении, кажется, никто не предусмотрел камни и прочие бесполезные ископаемые.

Впрочем, уверен — выкинь мой разум какую-нибудь штуку, я могу упереться не то, что в камень — в гранитную плиту. Но, кажется, я на верном пути, и ничто не должно помешать мне выбраться из ямы.

Я срыл уже большой кусок склона, чтобы подняться до места работы нужно было сделать пять шагов. Еще пять — и я выберусь. Впрочем, работы становилось только больше. Рыть лаз я не рискнул, поэтому пришлось буквально рушить участок склона шириной в шаг. Нож — спасибо, Отражение, — не тупился, а мне некуда было торопиться: там, в настоящем мире, впереди зима, которая приостановит битву за престол Властелина. К весне же я наверняка закончу работу.

Которая заключалась не только в том, чтобы выбраться обратно в лес.

Остановившись на миг, повернулся назад. Тонкий слой земли покрывал уже половину ямы, скрывая с глаз мертвецов. Не то чтобы я переживал за них, им-то уже плевать, но их нужно похоронить, пусть и под слоем земли толщиной в три детских пальца. Никто, найдя эту яму, не должен спуститься в нее в поисках еды. Никто не должен паразитировать на мертвецах. Да и убитые людоеды несмотря ни на что имеют право на покой.

Вот так и продолжалось день за днем. Я просыпался, рыл, а когда собиралась приличная кучка земли, рассыпал ее по яме. Потом…

— Не надоело тебе? — спросила моя вечная собеседница.

— Нет, — просто сказал я, продолжая работу.

— Не хочешь использовать Слепок, чтобы заставить меня привести других и вытащить тебя?

Я стиснул зубы.

— Нет.

— Если бы не зима, если бы война сейчас была в самом разгаре, тебе пришлось бы действовать быстро. Времени на то, чтобы ковыряться здесь, у тебя бы попросту не было. А действуй ты в том же духе, умер бы, встретив первого же противника.

— Будем считать, что мне повезло.

— Повезло, — фыркнула девочка. — Ну да, будем считать так.

Она, наконец, сбросила мне еду. Сверток упал на кучу, которую я накопал за день. Я выбрался из-под козырька земли, который я начну рушить уже через пару дней, и уселся, чтобы поесть.

— Спасибо, — сказал я с набитым ртом.

— Не за что.

Я поднял глаза. Девочка сидела, свесив ноги с края ямы. Она тоже подросла. Не так сильно, как я, но сейчас ей уже лет девять. Должно быть, и другие дети стали старше, а значит, проблем с ними станет еще больше. Впрочем, у меня будет если не союзница, то хотя бы одним врагом меньше.

— Не пойму я тебя, — произнесла девочка, разжевывая яблоко. — Выбрал слишком долгий и тяжелый путь.

— Так и надо, — сказал я. — И дело даже не в его тяжести. Дело во времени. Иногда важно только оно. Чтобы сделать тяжелую работу, чтобы чего-то добиться или пережить чью-то потерю… — я вздохнул, вспоминая зеленоглазую девочку. — Иногда нужно просто время.

— Дурачок, — фыркнула моя собеседница и, поднявшись, ушла.

Я дожевал последний кусок яблока и поднялся на ноги. Нужно продолжать работу.

— Пусть так, — сказал я самому себе. — Пусть так. Но я сам выбрал этот путь и уже не сверну. Часть четвертая

Шутка Предтечи Интерлюдия шестая

— Ты должен слушать меня… — шипел в голове Хална злобный голос. — Должен…

Халн сжимал ладонями виски и тихо шептал себе под нос проклятья. Это не помогало никогда, не помогло и сейчас. Голос, принадлежащий убитому им островитянину, никуда не уходил. Зато, как обычно, у Представителя Аролинга разболелась голова. Боль начиналась за левым глазом, отдавалась в висок, скулу, затылок, пока, в конце концов, голова не превращалась в тяжелый беспрерывно ноющий чугунный шар.

— Ты настоящий сопляк. Ты слаб. Ты никогда не победишь. Подчинись мне, и я приведу тебя к победе в этой войне.

«Он прав», — думал Халн.

Но он не мог предать господина Аролинга, просто не мог. Кто знает, чего хочет этот чужак, поселившийся в его Отражении вместе со Слепком.