Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

— Иди, — сказал старик. — Иди и умри.

Сделав правую ладонь козырьком, Алексей шагнул вперед, чувствуя, как один из стражей тычет ему меж лопаток дулом автомата. Из помещения не пахло дымом, что странно. Видимо, четверка, забравшая его из той подсобки, не отсюда. Но работорговцы там были — он слышал их голоса. Немного, не более дюжины. И это еще страннее: прошлые разы на бои приходили посмотреть все.

Глаза привыкли к яркому свету буквально за пару секунд. Утерев выступившие слезы, Представитель Аларии огляделся.

Чему служило это огромное круглое помещение до войны — не ясно. Здесь не было ни трибун, ни экранов, ни прочих атрибутов зданий, предназначенных для массового развлечения людей. Это была просто огромная — около сотни метров в диаметре — круглая зала с абсолютно плоским полом, стенами и потолком. Свет шел прямо с белоснежного потолка, никаких ламп или прожекторов не наблюдалось. Воздух был свежим и теплым, что говорили о наличии отопления и вентиляции. Видимо, это здание функционировало все время с конца войны и, возможно, проработает еще десятки лет.

Чему служило это здание до войны можно только предполагать, а вот чем стало после — не вызывало никаких сомнений. Работорговцы сделали его местом своего мрачного культа. Всю окружность стены заполоняли человеческие костяки. Более или менее свежие и совсем старые и рассохшиеся. Полные и неполные. Их выкладывали у стены в кучки, каждую из которых венчал череп, разбрасывали как попало, выкладывали их на полу в разных позах. Куда там капитану Флинту, выложившему из скелета пирата указатель. Здесь скелеты совокуплялись, сидели в кружке, дрались, лежали в ряд, сидели…

Тысячи скелетов.

Это было настоящее святилище смерти. И ее адепты в числе одиннадцати человек стояли посреди залы. Все — здоровые мужики, ни одного слишком молодого или слишком старого. Очевидно, все они принадлежали к разным группам или племенам — различалась одежда, татуировки, украшения. Должно быть, вожди. Наверняка, собрались здесь далеко не все из тех, что бродят по материку, но сейчас Алексея грела одна мысль: ни один из собравшихся не походил на тех работорговцев, что напали на деревню охотников.

— Что это за кусок мяса? — резко спросил один из собравшихся, увидев Алексея. Его ноздри пронизывало с десяток костяных шипов, лицо покрывали татуировки причудливо извивающихся змей. — Это из-за него мы прекратили пир?

— Да, — кивнул Хаз. — Именно из-за него.

Вот так ублюдок. Вождь «ящеров» напялил перед боем потрепанный, но крепкий бронежилет, под мышкой он держал пластиковый шлем, на его поясе висел не нож, а настоящий тесак с клинком длиной шестьдесят-семьдесят сантиметров.

— Это мой кусок мяса, — продолжал Хаз. — Кусок мяса, лишенный души. Тот, кого мы убьем посреди зала мертвых, и разделим его печень между собой, братья.

— Лишенный души? — переспросил «змей». — Не слишком ли сильное заявление?

— Я знаю его, — подал голос третий работорговец, изрисованный пауками. — Это он дрался семь недель назад, когда мы встретили вас, Хаз. Это он убил моего претендента, а потом сошел с ума и, вырвавшись из круга, убил еще и моего человека. Это он — избранник Продавцов грез.

По толпе прошел шепоток, напряженный и злой. Алексей буквально почувствовал, как напряглись все собравшиеся. Парочка даже принялась нервно дергать пояса, но оружие при себе имел только Хаз.

— Избранник Продавцов грез? — буквально прошипел «змей». — И ты, мать твою, притащил его сюда, чтобы зарезать, как свинью, и разделить с нами его печень? Я знаю твое отношение к Продавцам, Хаз, но твое мнение разделяют далеко не все собравшиеся.

Хаз ощерился и вместе с ним ощерился ящер на его лице.

— Я знаю, что не все разделяют мое мнение, но это мой раб. Он не жив и не мертв. И я привел его сюда, дабы принести в жертву умершему миру и разделить его мясо со своими живыми братьями и восславить мир возродившийся. Разве я нарушаю закон?

«Змей» пожевал губами так, словно собирался сплюнуть, но сдержался.

— Нет, конечно же, нет, Хаз, — процедил он. — Не считая того факта, что многие из собравшихся считают, будто Продавцы грез, даровавшие нам возродившийся мир, и их избранники — священны. Пусть у них нет души, но есть их — то же самое, что и сварить суп из костей одного из них, — «змей» кивнул в сторону громоздящихся на полу костяков. — Но ты все так и запланировал, Хаз. И не потеряй мы два племени за год, не введи мы буквально два часа назад полный запрет на все братоубийственные войны и даже на кровную месть, я бы немедленно попытался тебя убить, наплевав на то, что ты вооружен. Но ты ведь все спланировал именно так, Хаз.