Сэмюэль Дилэни - Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна [сборник litres]

Потом Джо видел только, как колотит в дверь и – минуту спустя – как Оскар удерживает его. Оскар наконец справился с запорным механизмом в ручке, и они вывалились обратно на дно лестничного колодца. Стали подниматься наверх. Оскар тоже задыхался.

– Мне было ее почти что жаль, – сказал он, когда дошли до середины.

Джо резко повернулся к нему:

– Ты же не?..

– Мне жаль Ллл. Я один из них – ты не забыл?

Джо увидел, что Джо двинулся дальше, неся в сердце сумятицу.

– А мне ее жалко, – сказал он наконец.

– Достаточно, чтобы вступить в армию?

– Жуп! Достаточно.

– Я на это надеялся.

Когда вышли из первой двери на улицу, Джо прикрыл глаза от яркого света.

– Ни Тай, – начал он, помолчав, – Ни Тай сказал, что говорил с ней несколько дней назад.

Оскар кивнул.

– Здесь? Он ее видел такую?

Снова кивок.

– Значит, он тоже…

Джо смотрел прямо перед собой:

– Надеюсь, он тогда долетел до солнца…

…

– И они не погрузили ее в сон, не загипнотизировали, – непонимающе проговорил Джо, глядя в стеклянную стену рубки управления.

– Когда она спит, Ллл перестают строить, – объяснил Ком. – Это одно из условий купчей. Чтобы Ллл работали, обладание ими должно быть осознанным – постоянно.

– Так я и догадывался. Но сознает ли она что-то внутри… внутри того чудовища? Может кто-то до нее достучаться?

– То чудовище – ее защита. Ты готов лететь?

– Готов, насколько это возможно.

– Тогда возьми в дорогу комплексное утверждение, нуждающееся в мультиплексной оценке. В любом обществе единственно важными являются творческие и криминальные элементы – лишь они, ставя под сомнение ценности общества, могут заставить его измениться.

– Это правда?

– Не знаю. Я не подходил к этому с мультиплексной точки зрения. Но тебе предстоит изменить общество. А у тебя нет преимуществ Ни Тая, который может обратиться к творчеству.

– Я тебя понял, Ком. А куда движется армия?

– К Звезде Империи. Ты уже знаешь, какое будет твое первое преступление?

Джо на секунду задумался.

– Вообще, пока ты не сказал, куда предстоит лететь, я хотел начать с самовольной отлучки. Теперь не знаю.

– Хорошо. До свидания, Джо.

– До свидания, Ком.

Армия не понравилась Джо практически сразу. Он всего три минуты пробыл с другими новобранцами на трехкилометровом линкоре со стеклянной обшивкой, когда мимо прошел принц Нактор. Все расступились, и принц увидел Чертыша. Чертыш увлеченно маршировал по палубе и что-то чирикал. Джо хотел его забрать, и принц спросил:

– Твой?

– Так точно.

– На борту ему не место.

– Слушаюсь. Немедленно приму меры.

Со своим новым зрением он без труда высмотрел на корабле место, где спрятать Чертыша. Корабль недавно модернизировали, старое оборудование заменили на новое, более компактное. Наблюдательный отсек с контактным фоторегенератором стал не нужен, его сперва превратили в склад ненужных вещей, а позже опечатали.

Джо ускользнул из толпы рекрутов, прихватил из технического шкафа кротеновый ключ и нашел опечатанный люк. Оторвал ключом защитные полоски металла, подтолкнул Чертыша в темноту и закрыл было люк, но тут ему пришла идея. Вернулся к шкафу, взял буквенный трафарет, банку желтой краски и кисть. На люке вывел надпись: «ВХОД ДЛЯ ПЕРСОНАЛА С ЛИЧНЫМ КОДОМ „ДЖ-О“».

На верхнюю палубу он вернулся как раз вовремя: выдавали форму и снаряжение. Выдали и ему. Взамен вещей начальник снабжения потребовал с него какой-то талон. Джо сказал, что у него нет талона. Начснаб удалился орать на управляющий компьютер, а Джо вернулся к люку и вошел внутрь. Внутри оказался коридор, такой низкий, что его желтоволосая макушка собирала пыль с потолка. Потом зазвучала музыка.

Такой инструмент он уже слышал – очень давно, когда был бегунком. Это была гитара Рона. Только здесь гитара играла гораздо быстрее. И голос – такого голоса он не слыхал никогда. Он тек медленно и густо, как мелодия его окарины. Джо ждал. Тянуло посмотреть, но он вытерпел. Песня кончилась и тут же зазвучала снова. Он взял окарину и стал подыгрывать голосу. Голос умолк. Умолкла гитара. Джо доиграл до конца и вышел на свет. Она сидела на полу, а за спиной у нее высилась груда кристаллических блоков. Стеклянная обшивка пропускала белое сияние планеты Тэнтемаунт. Она подняла взгляд от гитары, и ее лицо – прекрасное, смуглое, с тонкими чертами, обрамленное тяжелыми каштановыми волосами, перекинутыми на сторону, – исказилось немым ужасом.